Владимир Владимирович Маяковский - Том 5. Стихотворения 1923

что на колокольню Ивана Великого влез

и хохочет с колокольной главки.

Просыпается.

До утра проспал без про́сыпа.

Ручонки дрожат.

Газету откроют.

Ужас!

Не газета, а оспа.

Шрифт по статьям расплылся икрою.

Из всей газеты,

как из моря риф,

выглядывает лишь —

         парочка чьих-то рифм.

Вид у редактора…

такой вид его,

что видно сразу —

         нечему завидовать.

Если встретите человека белее мела,

худющего,

худей, чем газетный лист, —

умозаключайте смело:

или редактор

или журналист.

[1923]

(обратно)

Когда голод грыз прошлое лето, что делала власть Советов?^*

Все знают:^*

в страшный год,

когда

народ (и скот оголодавший) дох,

и ВЦИК

и Совнарком

скликали города,

помочь старались из последних крох.

Когда жевали дети глины ком,

когда навоз и куст пошли на пищу люду,

крестьяне знают —

каждый исполком

давал крестьянам хлеб,

полям давал семссуду.

Когда ж совсем невмоготу пришлось Поволжью —^*

советским ВЦИКом был декрет по храмам дан:

— Чтоб возвратили золото чинуши божьи,

на храм помещиками собранное с крестьян. —

И ныне:

    Волга ест,

        в полях пасется скот.

Так власть,

       в гербе которой «серп и молот»,

боролась за крестьянство в самый тяжкий год

и победила голод.

(обратно)

Когда мы побеждали голодное лихо, что делал патриарх Тихон?^*

«Мы не можем дозволить изъятие из храмов».

(Патриарх Тихон^*)

Тихон патриарх,

прикрывши пузо рясой,

звонил в колокола по сытым городам,

ростовщиком над золотыми трясся:

«Пускай, мол, мрут,

         а злата —

             не отдам!»

Чесала языком их патриаршья милость,

и под его христолюбивый звон

на Волге дох народ,

         и кровь рекою ли́лась —

из помутившихся

на паперть и амвон.

Осиротевшие в голодных битвах ярых!

Родных погибших вспоминая лица,

знайте:

     Тихон

             патриарх

благословлял убийцу.

За это

власть Советов,

вами избранные люди, —

господина Тихона судят.

[1923]

(обратно)

О патриархе Тихоне. Почему суд над милостью ихней?^*

Раньше

Известно:

    царь, урядник да поп

друзьями были от рожденья по гроб.

Урядник, как известно,

наблюдал за чистотой телесной.

Смотрел, чтоб мужик комолый

с голодухи не занялся крамолой,

чтобы водку дул,

чтобы шапку гнул.

Чуть что:

    — Попрошу-с лечь… —

и пошел сечь!

Крестьянскую спину разукрасили влоск.

Аж в российских лесах не осталось розг.

А поп, как известно (урядник духовный),

наблюдал за крестьянской душой греховной.

Каркали с амвонов попы-во̀роны:

— Расти, мол, народ царелюбивый и покорный! —

Этому же и в школе обучались дети:

«Законом божьим» назывались глупости эти.

Учил поп, чтоб исповедывались часто.

Крестьянин поисповедуется,

а поп —

    в участок.

Закрывшись ряской, уряднику шепчет:

— Иванов накрамолил —

дуй его крепче! —

И шел по деревне гул

от сворачиваемых крестьянских скул.

Приведут деревню в надлежащий вид,

кончат драть ее —

поп опять с амвона голосит:

— Мир вам, братие! —

Даже в царство небесное провожая с воем,

покойничка вели под поповским конвоем.

Радовался царь.

Благодарен очень им —

то орденом пожалует,

то крестом раззолоченным.

Под свист розги,

под поповское пение,

рабом жила российская паства.

Это называлось: единение.

церкви и государства.

Теперь

Царь российский, финляндский, польский,^*

и прочая, и прочая, и прочая —

лежит где-то в Екатеринбурге или Тобольске:

--">