Иван Иванович Козлов - Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая

class="book">Отрадна ты.

Священник

И где же тот,

Кто жизнь без горя проживет!

Твои, мой друг, младые годы

Не расцвели от непогоды;

Но ты, как видно, рождена

В семье безвестной; ты бедна:

Тебя судьба не баловала,

К веселой участи она

Ничем тебя не приучала;

А часто гибельный удар

Надежды знатных разрушает…

О нашем графе кто не знает?

Он был — боярин меж бояр,

Петровой правою рукою,

И прямо русскою душою

Отчизну и царя любил;

Был славен; в золоте ходил.

И что же? Дочь его родная

Не знает радости земной

И гибнет в буре роковой,

Как гибнет травка полевая…

Суди ж, дивна ль судьба твоя?

Она была не ты.

Путница

Не я!

Священник

Давно от нас она уж скрылась,

Но всё живет в душе моей.

Я расскажу тебе о ней:

Почти при мне она родилась,

Я на руках ее носил,

Ребенком грамоте учил,

И здесь, куда, мой друг, ни взглянешь,

Везде о ней, везде помянешь.

Вот там, в тени густых берез,

Ты видишь куст махровых роз:

Она сама его садила;

Они цветут… ее одну

Печаль так рано сокрушила,

Она одна свою весну

От них далеко погубила.

Теперь я вижу, есть у нас

Какой-то в сердце вещий глас:

Она, забавы убегая,

В шуму роскошного села

Тиха, задумчива росла,

Как будто горя ожидая,

Покорна будущей судьбе.

Могу ль я выразить тебе

Весь жар усердия святого

Сыскать, утешить нищету?

В слезах ли видит сироту —

Родная бедствия чужого,

Она отдать готова ей

Свои сережки из ушей,

И, сверх подарка дорогого,

Бывало, плачет вместе с ней.

С невинной, неясною тоскою

В ее пленительных чертах

Сливался непонятный страх,

И что-то схожее с тобою

В ней было: так, лицо твое

Напоминает мне ее;

Ресницы, как у ней, густые,

И очи темно-голубые,

И цвет каштановых волос;

Она была тебя стройнее

И воска ярого белее;

Не диво: солнце и мороз

Ее в полях не заставали,

Полоть и жать не посылали,

И одевал красивый стан

Не твой кумачный сарафан.

10

И дружно путнице смятенной

Священник руку протянул,

И ярко взор его блеснул,

Воспоминаньем оживленный.

Он рассказал о той поре,

Когда ей радость ложно снилась,

И как звездою при дворе

В семнадцать лет она явилась.

Тогда чинами и красой,

Невесты царской брат родной,

Сиял надменный Долгорукой;

Он меж бояр и меж князей

Ее очам был всех милей.

С ним брак надежною порукой

Казался всем, что вечно ей

Не знать ни слез, ни скорбных дней.

Невольно старец вздох тяжелый

Стеснил, и с важностью веселой

Завел он речь про их сговор,

Как духовенство, пышный двор

Бояр вельможных посетили,

Как царь приехал, как при нем

Чету младую обручили

И как восточным жемчугом

Невесту милую дарили;

Меж тем, прелестная, она

Стыдливо с женихом сидела

И, тихой радости полна,

То улыбалась, то краснела,

А, друг веселости живой,

Кругом шел кубок золотой

В беседе шумной и приветной,

И щит зажегся разноцветный,

И хор гремел, и до утра

Народ, толпясь, кричал: ура!

11

«И кто бы, кто подумал прежде, —

Так продолжал, вздохнувши, он, —

Что радость изменит надежде,

Что счастье их минутный сон!

Неумолимая гробница

Схватила юного царя

От двух венцов,[5] от алтаря;

Напрасно блещет багряница

И ждет княжна: всему конец!..

Жених и царь уже

--">