Дмитрий Александрович Гайдук - Про царя обезьян

Приехал Вася в Варанаси. Зачем приехал? А кто бы знал. Он вобще на Гоа хотел, но у него подруга по духовности угорала. И она такая говорит: Гоа фу! Гоа попса! Поехали в Варанаси, тру хинду плэйс и всё такое. Вася и повёлся — и сто раз потом пожалел.

Там же, в этом сраном Варанаси, сплошная жесть и хардкор. Говна по колено, собаки облезлые в нём лазят, коровы обосранные шляются, трупы валяются, бомжи какие–то спят, попрошайки на каждом шагу — и, во–первых, моря там вобще нету! Есть какая–то речка, типа Днепра, но вся из помоев, и чтобы в этом купаться, это надо в натуре ума лишиться. Подруга в первый же день туда полезла, ещё и Васю за собой тянула, ещё и обиделась, когда он её нахуй послал. Ну, не больная?

А дальше она вообще с катушек съехала, ни шагу без прикола. В тряпку замоталась, лобешник размалевала — и по храмам! А в храмах тех толпища! вонища! вместо батюшек черти чёрномазые, вместо икон каменюки засаленные, охуеть не встать. Вася с нею походил часик, а потом её снова нахуй послал. Но она теперь даже и не обиделась — она за своей шизой Васю даже и не услышала. Пропала, в общем, подруга.

На третий день она съехала к каким–то йогам — а Вася решил уже свалить на Гоа, чтобы отдохнуть по–человечески. Пошёл в турагентство билет покупать, но не дошёл. Познакомился по дороге с местным чуваком по имени Кумар. Хороший такой чувак оказался, понимающий, по–русски даже немного говорит. "Хашищь хочещь?" — спрашивает. Ну, как же его, родимого, не хотеть?  

 И купил Вася у Кумара вооот такую какаху мягкого — грам десять, не меньше! — за смешную тысячу рупий! Думал, шняга — а там БОМБА! Полплюшки выдул и из реальности выпал. Шесть часов в своём номере провалялся и в вентилятор втыкал, и ещё в зелёных ящерок, как они по потолку бегали и комаров хавали. И мысли крутились в ритме вентилятора — ни одну не словишь, но все такие кульные! А потом опаньки — и уже рассвет за окном, и рыжая макака за решёткой тусуется. Сидит и на Васю глядит, смешная такая серьёзная.

Вася ей улыбнулся — она на него рявкнула. Резко так, Вася аж отскочил. А она только хапэ с подоконника шматок гашиша! И шустро–шустро полезла с ним куда–то наверх. Походу, на крышу.

Вася тогда и сам на крышу бегом — и точно, там она сидит. А с ней ещё штук шесть таких же рыжих тварей, и они там уже водный наладили, и сейчас раскуриваться будут! Васиным гашишем, между прочим...

Вася на них как заорёт: "Отдайте, суки, мой гашиш!" А они все синхронно поворачиваются и тычут ему фак! И зубы скалят — а зубы там как у овчарок, и все в какой–то инфекции. Смотрит Вася — а по крышам сюда уже ломится целая орда таких же халявщиков, тысячи их! Хуй что теперь от того шматка останется!

На Васино счастье, возле двери палка стояла. Ухватил её Вася и на обезьян попёр. Их сразу с крыши как ветром сдуло — а гашик остался! Вася, довольный, его подобрал. Хотел бульбик зарядить и немедленно пыхнуть, но не тут–то было. Только–только к бульбику присел — а макаки уже рядом! Вася снова палкой махнул — они на соседнюю крышу отскочили. Тогда он опять за бульбик — а макаки опять уже здесь. Вот же ж неотвязные!

По–хорошему, надо было Васе в свой номер спуститься и там раскуриться. Но он же чувак упрямый, не может допустить, чтобы какие–то макаки его победили. И вот, ввязался он в эти танцы с макаками — а им ни конца, ни края. Крыш–то кругом море безбрежное, и на всех крышах, сколько взгляда хватает — обезьяны, обезьяны, обезьяны... И все они к Васе лезут, только успевай отгонять!

Гонял их Вася, гонял, и постепенно в азарт вошёл. По крыше скачет, палкой крутит, рожи зверские корчит, маты страшные орёт, самураем себя чувствует. А тут и на других крышах дядьки с палками появились, и так, совместными усилиями, скоро всех макак разогнали.

Вася им знаками показывает: лезьте, мол, сюда, раскуримся! Трое дядек на его крышу перелезло, и упыхтелись они нехило. До того упыхтелись, что аж друг друга понимать начали, хотя на разных языках говорили. Рассказали дядьки, что обезьянье нашествие тут каждый день по два раза. Утром макаки по крышам на рынок идут, под вечер с рынка возвращаются; а по дороге открывают всё, что не закрыто, тырят всё, что не привинчено, и нет от них никакого спасения. А убивать их не моги, священные животные.

Вася ихней бедой проникся. Сказал: "Мужики, не ссыте! Пока я здесь, макаки

--">