(La donna) - Влиятельные и опасные (СИ)

========== Влиятельные и опасные ==========

На работе её зовут ведьмой — разумеется, шёпотом и за глаза. В лицо — мисс Миллс. Никакой фамильярности на службе окружной прокурор Сторибрука не позволяет. Со стороны она выглядит скорее королевой: её причёска, макияж и костюм всегда безупречны. Мисс Миллс осаживает подчинённых и соперников с помощью одной ледяной вежливости, и даже многочасовые заседания и нагрузки предвыборной компании не могут заставить её устало опустить плечи.

Он единственный, кому её царственный вид не внушает никакого почтения, а стремительность карьеры и незавидная участь её соперников — суеверного страха. Поговаривают, что если бы мистер Голд только захотел, он бы легко занял место мисс Миллс в кресле окружного прокурора. Но ему этого не надо. Цены за его адвокатские услуги зашкаливают, так что позволить их себе могут немногие. А некоторые даже залезают в долги и кредиты ради того, чтобы их оплатить. Голд изворотлив и насмешлив как бес, каждое его выступление в суде — маленький спектакль, достойный большой сцены… И кажется, ему совершенно безразлично, кто прав, кто виноват, главное одержать победу в этой игре.

Мисс Миллс зовёт мистера Голда беспринципным и бессердечным. Гадким гадом. А ещё — Рубеном. На рассвете, когда мисс Миллс выползает в сад, зябко ёжась и кутаясь в его свитер, она называет Голда совершенно невозможным человеком.

— Это всё твоя скупость, — говорит она, глядя на то, как Голд в резиновых сапогах и полузастёгнутой рубахе склоняется над клумбой и окучивает розы. — Ты вполне мог бы позволить себе садовника. Ну нет, тебе надо встать в несусветную рань и пойти возиться в грязи.

— Да-да, — бормочет Голд в ответ: — А ещё я мог бы купить розы в магазине. Но это было бы совсем не то…

Он откладывает тяпку в сторону и срезает с куста особо крупный цветок и с насмешливым полупоклоном вручает его Регине.

— Кстати, ты-то что не спишь? — интересуется он.

— Твой будильник разбудил.

Шипастый стебель колет пальцы, а у первого утреннего поцелуя горьковатый привкус — Рубен Голд уже успел выпить кофе.

Потом они завтракают. Регина заливает йогуртом мюсли и сглатывает слюну при виде шкворчащих на сковороде оладий. Голд предлагает и ей парочку, но она с сожалением отказывается: пусть завистники считают, что мисс Миллс всё даётся даром, она давно усвоила — за всё в этой жизни приходится платить… В том числе за элегантность, и позволить лишние дюймы на талии она себе не может. Так же как и отношения с мужчиной, который сидит напротив и с завидным аппетитом уплетает оладьи с кленовым сиропом. Поэтому роза остаётся стоять на столе. А Регина Миллс, застёгнутая на все пуговицы и уложенная волосок к волоску уходит через чёрный ход.

— Увидимся в суде, злюка, — напутствует её Рубен Голд.

А Регина ничего не отвечает, поджимает губы и захлопывает дверь.

Она знает, что любовник её не выдаст. Ему это тоже невыгодно.

========== Опасные связи ==========

Регина Миллс не любит своё имя и новым знакомым представляется коротеньким Редж. Ей девятнадцать. Она учится в Принстоне на юридическом и в Сторибруке бывает только на каникулах. Её комната в родном доме отделана панелями красного дерева, одежда — всё известные бренды — не помещается в шкаф, у Редж есть маленький «Рено» красного девичьего цвета и собственный конь, восемь месяцев в году скучающий по хозяйке в частной конюшне. Не какой-нибудь смирный мерин, а чистокровный скакун апаллузской породы. Об этом позаботились её родители. А ещё у Редж нет друзей — и об этом её родители позаботились тоже. Кора Миллс, её мать, любила повторять, что девушке её положения нужно заводить не друзей, а полезные связи.

Любовь, по мнению Коры, тоже была лишней в жизни её дочери. Поэтому девятнадцатилетняя Редж в этот ясный летний день лежит в своей дорого убранной комнате с ледяной грелкой на животе, пытаясь оправиться от только что сделанного аборта и сердечной раны. Дэнниэл не простит её. Он никогда не простит ей смерть их ребёнка. А после того, что Кора ему наговорила — тем более.

В библиотеке сидит отец. Редж поплакала бы у него на груди, да только он ничего не знает о произошедшем. А и если бы и знал, что толку: погладил бы по волосам, сказал бы

--">