(La donna) - Орудие мести (СИ)

========== Часть 1 ==========

Девушка была облачена в какое-то рубище. Сквозь огромные дыры в подоле виднелись бледные голые ноги. Чуть вьющиеся каштановые волосы спутанной тусклой копной спадали с плеч, пухлые губы покрывала корка сухой потрескавшейся кожи, и только глаза на исхудавшем лице были яркими, голубыми. Киллиан едва заметно поморщился: всё это могло быть признаком лихорадки, а возиться с больными он не любил. К тому же, времени не было: уходить нужно было быстро.

- Ты пришёл убить меня, - произнесла девушка почти равнодушно, так и не поднимаясь с узкой койки.

- Освободить, лапушка, - возразил Киллиан мягко и посмотрел на узницу тем проникновенным взглядом, что уже на протяжении второй сотни лет лишал встречавшихся на его пути женщин воли к сопротивлению.

Он опустился на колени, освободил её ноги от кандалов.

- Руки, - потребовал коротко, и девушка покорно протянула ему скованные запястья.

Но когда Киллиан жестом велел ей встать, не двинулась с места.

- Пойдём, - проговорил он доброжелательно. Киллиан не собирался пугать её. - Ну, же, красотка! - “Она и впрямь очень хорошенькая”, - отметил он краем сознания, но не позволил себе задерживаться на этой мысли. Снизу уже доносились голоса чёрных рыцарей. - Твоего отца похитил монстр. Тот самый, что держал тебя в услужении. Ты же хочешь спасти отца? - разыграл он главную карту.

Эти слова подействовали, девушка стряхнула оцепенение и бросилась к выходу:

- Ты выведешь меня отсюда?

- Для этого я и здесь, лапушка… - хорошо бы девица прямо сейчас рассказала ему, где Тёмный хранит своё волшебное оружие - тогда бы ему не пришлось тащить её с собой. “А ещё лучше — карту бы начертила, так?” - поддел сам себя Киллиан. Когда в его жизни всё было просто? Не вышло и на сей раз: не успел Киллиан расспросить встрепенувшуюся девушку, как дверь камеры распахнулась, и на пороге появилось двое чёрных рыцарей.

- Держись меня, прикрою, - небрежно кинул он, вынимая саблю из ножен.

***

За сто шагов от берега Киллиан пустил в небо горящую стрелу. Эта девушка — служанка Тёмного — всё еще сидела у него за спиной, он чувствовал её дыхание у себя на шее, а обхватывающие грудь девичьи руки сковывали движения. Но это было не важно, уже не важно. Как и загнанная вусмерть лошадь. Как и преследующие их по пятам чёрные рыцари. И ноющий порез на плече. Важно было другое: его ребята увидят стрелу и подгонят шлюпку к берегу. Он спасётся. А вот Крокодил теперь не уйдёт — не тогда, когда Киллиану вот-вот откроется, где тот прячет свою смерть.

На «Ве­сёлом Род­же­ре», ког­да на­дував­ший па­руса ве­тер от­нёс их по­даль­ше от оставшихся на бе­регу ры­царей из гвар­дии Злой Ко­роле­вы, в бес­силь­ной зло­бе сот­ря­сающих воз­дух ру­гатель­ства­ми и лез­ви­ями ме­чей, он от­вёл её в свою ка­юту. Представился с вычурной галантностью:

- Киллиан Джонс. Капитан Киллиан Джонс, с твоего позволения. А ты, лапушка, вроде знатного рода?

Она смазано пожала плечами:

- Просто Белль, - называть себя полным титулом после года, проведённого в служанках, и нескольких месяцев заключения казалось ей глупым. Пол под ногами качался. Её спаситель — капитан корабля — смотрел пристально, и она невольно поправила лохмотья: рубаха на ней была изорвана настолько, что, пожалуй, Белль могла считаться скорее раздетой, чем одетой. Впрочем, жест почти машинален, без подлинной стыдливости. Дощатый пол уходил из-под ног, прикреплённая к потолку медная лампа мелькала перед глазами, а в душу Белль снова заползало то холодное равнодушие, что овладело ею там, в башне у Королевы. - Мой отец… - начала она тихо, но осеклась: левый рукав плаща капитана Джонса потемнел от крови. - Вы ранены?

Она спросила, не ранен ли он, внезапно перешла на “вы”, взглянула на его намокший от крови рукав, а потом и на культю, увенчанную стальным протезом. В широко распахнувшихся голубых глазах Киллиан увидел жалость, и ему это было не по нраву.

- Пустяки, - пробормотал он как можно небрежней и перевёл разговор на её отца. Выразил сожаление, что они не могут отправиться к Тёмному прямо сейчас — в ближайшие дни, а, может быть, и недели, воины Королевы будут поджидать их во всех портах. Сожаление — искреннее. Киллиан умел

--">