(Белый Лис Лера) - 彼の目 («Карэ но мэ»/ «Его глаза») (СИ)

class="book">— Все детали обсудим позже.

Дзенин поклонился Сатоши, потом на звуки шороха кимоно повернул голову в дальний угол. Специально ли Кадзу был таким шумным? Чтобы колдун привык ориентироваться на звук?

Поклонился лучшему другу.

Синоби покинули дом Чонгана. Тогда Мэй предложила:

— Чаю или сразу пойдем…

— Пожалуй, пойдем сейчас. Не хочу осквернять дом лекаря своим присутствием. Ему итак пришлось несладко сегодня.

Мэй увидела, как Такао пытается нащупать ткань кимоно и натянуть на себя его. Но не желая смотреть, как он снова мучается, гейша помогла, на что мужчина не смел возразить.

***

Следуя за ним, словно тень, Мэй была наготове в любой момент поддержать и направить дорогу. Но от дома Чонгана до его дойти не составило трудностей. Все пути и шаги были выучены давно.

Такао щелкнул пальцами, и дом наполнился светом. Он неспешным шагом прошелся в глубь дома, но напротив седзи в свою комнату остановился, осознав, что Мэй осталась на пороге.

— Мэй?

А чего он ожидал? Что она пойдет за ним? Да кому он теперь нужен, такой, дефектный? Слепой.

— Хорошо, я прекрасно понимаю твое решение.

В голосе скользнула тень отчаяния.

Девушка встрепенулась.

— Нет. Что ты, Такао. Я подумала о другом… Подумала, что ты хотел бы остаться наедине с мыслями…

Колдун покачал головой.

—Наоборот. Мэй, если можешь, не уходи, не сейчас.

С каждым словом голос выдавал печаль, злость, унижение.

Чёрное кимоно сильно контрастировало с серебристыми волосами, Мэй на миг залюбовалась. А в следующий момент дзенин услышал шорох подола одежды, и легкую женскую поступь. Он хотел открыть седзи, но кицунэ опередила его.

— Спасибо.

Мужчина присел на край футона. Мэй последовала за ним, но не решалась присесть. Повисла неловкая тишина. Внезапно она будто бы вспомнила:

— Нужно промыть раны, вокруг глаз. Отмыть кровь. Не нужно так сидеть.

Подойдя ближе, она аккуратно коснулась его лица кончиками пальцев. Тонкие пальцы дзенина сжали ее запястье…

— Нет, Мэй.

— Ты боишься, что мне станет неприятно? Это не так.

— Я не могу знать, как я выгляжу сейчас. Но могу предположить, что не самым… благородным образом.

— Пожалуйста… Позволь помочь тебе хоть раз.

Мышцы лица напряглись, и он медленно кивнул.

Мэй скрылась в другой комнате, вернувшись через минуту с наполненной водой миской, тряпкой и… светло-голубой лентой. Он сложил картинку у себя в голове, понимая, откуда послышался треск рвущейся ткани.

— Мэй, зачем ты…

— Кимоно у меня много, тебе сейчас это нужнее. Позволишь?

Девушка села подле него, дожидаясь положительного кивка. Потом поддела ногтями край побагровевшей ленты, оголяя глаза… Вернее то, что от них осталось.

— Не смотри, — дзенин отвернул голову, но Мэй вернула его подбородок к себе.

— Тише…

Влажная ткань приложилась к коже, стирая грязь, кровь, слезы.

В следующие секунды, когда последняя капля крови была стерта, глаза накрыли лентой.

Встретились потрескавшиеся губы с ее нежными.

Несколько порезов на щеках царапали кожу гейши. Она пыталась не представлять, как Привратник мучал дзенина.

Мужчина не отстранился, не упирался, ответил лаской на ласку. Но Мэй не смогла удержать его на долго…

— Почему ты не уйдешь? Почему ты здесь?

Кицунэ не сразу поняла таких колебаний в поведении.

— Зачем ты меня мучаешь? И себя…

— Такао…

— Кому я нужен теперь, такой?

Кицунэ сказала громче.

— Мне… И не только мне. Кадзу, деревня, Чонган…

— Они просто еще не до конца осознают, с чем связались… Мэй, я слепой дзенин, это хуже всего.

— Прежде всего, ты синоби… Хорошо ориентируешься на звуки… Это не должно стать проблемой, тем более… Я буду помогать…

— Это другое, Мэй.

Он отвернулся, выпутав руки из ее пальцев.

— Как пожелаешь. Но ты сам попросил меня остаться.

Мэй

--">