(Sininen Lintu) - Aut vincere aut mori (СИ)

именно его, а Экберт знал толк в наемных убийцах, она сама ни за что бы не доверила этому человеку даже мышь подстрелить.

Но Бишоп был трезв. Он откинулся на спинку продавленного дивана и с любопытством наблюдал за Лагертой. Чуть вскинул брови, когда она села на кресло и забросила ногу на ногу.

— Не хочу знать, как вы сбежали из тюрьмы, и под каким именем живете теперь, — произнесла Лагерта, — но, полагаю, вам нужны деньги, — она скользнула взглядом по обстановке, по пустым коробкам из-под еды на вынос и пивным банкам. — И я не буду ходить вокруг да около. Я заплачу вам хорошую сумму за голову Ивара Бескостного.

Хемунд подался вперед, вглядываясь в её глаза и явно пытаясь понять, не шутит ли она. Затем расхохотался.

— Более безумного предложения мне ещё не поступало! Вы приходите ко мне и предлагаете убить одного из самых охраняемых мафиозных лидеров Чикаго? Вы думаете, что я тупой или самоубийца?

Лагерта знала, что легко не будет. Она изучила дело Хемунда Бишопа достаточно хорошо: когда-то он убивал людей в соответствии с концепцией смертных грехов, и смерти их отражали наказание за эти грехи. Срок его заключения, когда его, наконец, поймали, превышал самый оптимистичный срок его жизни. Но каким-то образом ему удалось сбежать. Интернет кричал о его смерти.

Но вот он, Хемунд Бишоп, сидит перед Лагертой, и в его светлых глазах отражается любопытство и ледяное безумие. Лагерта была уверена, что кто-то влиятельный… кто-то, кому был выгоден мститель за грехи человеческие, помог Хемунду бежать, инсценировав его смерть. Просто узник замка Иф, американская версия.

Ингстад ухмыльнулась. Бишоп провел рукой по коротким волосам, поджал губы, отчего черты его лица стали ещё резче.

— Я знаю, кто ты такой, Хемунд Бишоп, — Лагерта склонила голову набок, не тронутые сединой светлые волосы скользнули по ткани её пиджака. — Я знаю, что ты делал, и что ты можешь сделать. Ивар Бескостный заслуживает смерти.

— Вы ничего обо мне не знаете, миссис, — фыркнул Хемунд. — От моей руки умирают лишь те, кого я сам выберу.

— Ложь, — она положила на замызганный столик конверт, в котором лежала крупная сумма наличными и фотографии Ивара и каждого из его единоутробных братьев. — Шоушенк — одна из самых неприступных тюрем Соединенных Штатов. Но ты здесь, Бишоп, значит, тебе помогли. А, значит, есть кто-то, кто указывает тебе на жертвы. Всегда есть кто-то выше. Чей-то голос — Дьявола или Бога, в которых ты так веришь. А, может быть, кого-то весьма влиятельного. Я не думаю, что этот «кто-то» будет возражать, если ты избавишь Чикаго от безумца, убивающего людей, вытягивая из них кишки. И от его не менее безумных пособников-братьев.

Хемунд пытался не показывать своей заинтересованности, но Лагерта видела, как раздулись его ноздри, а в темных зрачках вспыхнуло любопытство.

— Он маньяк? — за воротом его рубашки мелькнул крест.

Лагерта ухмыльнулась. Человек, убивающий других людей в соответствии со смертными грехами, не мог не быть религиозным фанатиком. И она собиралась давить на эту точку, пока Бишоп не сдастся. Стоило ей взглянуть в его глаза, как она поняла, что именно Хемунд способен оборвать жизнь Ивара Бескостного и его братьев.

И она хотела видеть это.

Она хотела смотреть, как захлебывается своей кровью последний из сыновей Аслауг.

— Он язычник.

--">