(Sininen Lintu) - Aut vincere aut mori (СИ)

========== Пролог ==========

Wir kämpfen meistens mit dem Rücken zur Wand

Und haben viel zu oft mehr Glück als Verstand

Wir hätten uns schon oft verlor’n um ein Haar

Nach all den Kämpfen sind wir trotzdem noch da

© Oomph! - Jetzt Oder Nie

Ивар Лодброк всегда считал, что нервы у него железные. Однако стоило ему закрыть глаза, он вновь и вновь видел изуродованный, окровавленный труп отца, обнаруженный осиротевшими сыновьями на складах, принадлежащих Элле. Ивар проклинал себя, что не смог почувствовать боль Рагнара, не сумел понять, что отец умирает, истекая кровью, пока Элла наблюдает за его мучениями. Ивар ненавидел себя, потому что не был колдуном и не мог видеть будущего.

Да, он слышал отдаленный крик, но было уже поздно – Рагнара не стало в тот же момент.

Если бы мать была рядом, она бы увидела судьбу своего мужа, предупредила, направила сыновей на нужный путь. Если бы Аслауг не умерла, всё было бы иначе. Если бы её не отравили. За год Ивар лишился обоих родителей, и, хотя его характер оттачивался годами необходимости выживать среди более сильных братьев, ничто не могло подготовить его к смерти Аслауг и Рагнара. Ничто не могло притупить его боль, такую острую, что ему казалось – ему вскрыли грудную клетку.

Но черта с два он показал бы это братьям. Они и так считают его калекой, недостойным править кланом Лодброков, хотя отец ясно дал понять, кого считает своим преемником. Наследником. Тем, кто достоин занять его место и возвысить их семью еще больше, выстроив лестницу к вершине из трупов их врагов.

Ивар вращал в пальцах канцелярский ножик, наблюдая, как поблескивает лезвие в электрическом свете. Братья могли сколько угодно думать, что непобедимы: он видел ясно, что вокруг них было полно врагов. Кто-то из них убил отца. Кто-то – отравил мать. А это значило, что каждый из них в опасности, и только дурак вроде Сигурда не мог замечать этого.

Ивар не собирался ждать, когда его уничтожат. Он собирался заколотить крышку гроба каждого из своих врагов, и он знал, с кого начнет. У него был козырь в рукаве. Бескостный ухмыльнулся, вспоминая обнаруженную в одной из спален дома Эллы девушку. Напуганная, бледная и дрожащая, она старалась не показывать своего ужаса перед убийцами своего отца. В руках она сжимала прикроватный светильник, и Лодброк едва не расхохотался: его нож вонзился бы ей в глаз раньше, чем она успела бы назвать свое имя. Или даже произнести хоть один внятный звук.

Он бы предпочел убить её и покончить с семьей Эллы раз и навсегда, но не мог позволить себе такой роскоши: девчонка была единственной наследницей бизнеса семьи, если не считать Осберта, но вряд ли Элла, ненавидевший брата едва ли не больше Рагнара, оставил бы брату всё, что имел. А, значит, эта перепуганная, загнанная в угол кареглазая глупая олениха могла пригодиться.

Рагнар всегда учил его, что власть достигается не только страхом, но и умением вовремя вытаскивать туз из рукава. Козырем могло быть, что угодно – теневая сторона бизнеса признавала любые уловки. Лодброков окружали враги, и первым из них был Осберт.

Девчонка могла принести им пользу.

Ивар сжал в ладони лезвие ножика так крепко, что его края вонзились в плоть.

Элла мертв, и его выпотрошенный труп болтается посреди его собственного дома. Мой дом – моя крепость, да, Элла? Но путь Ивара Бескостного только начинался.

========== Часть первая. Глава первая ==========

And now, as long as I can, I’m holding on with both hands,

‘Cause forever I believe that there’s nothing I could need but you,

So if I haven’t yet, I’ve gotta let you know…

(с) Nickelback - Never Gonna Be Alone

Блайя проснулась от кошмара. Снова и снова она возвращалась в полутемный дом, откуда братья Лодброки забрали её после смерти отца, и где выпотрошенное тело Эллы, её отца, висело под потолком. Она возвращалась туда каждую ночь, и тело Эллы падало с крюков на пол, чтобы, подтягиваясь на руках, ползти к ней, и она могла видеть жуткую кровавую рану у него на спине - будто в его грудной клетке сработала бомба, и ребра разнесло в стороны. Она кричала и просыпалась.

Смерть отца её не подкосила: Элла ненавидел дочь с самого её рождения, и, как только ей исполнилось семь, Блайю отправили в дорогую частную школу, где она благополучно и пробыла до восемнадцати лет, возвращаясь домой лишь на праздники и летние

--">