Дмитрий Петрович Шушулков - Мякиш чёрного хлеба (СИ)

  Дюше шесть лет, - скоро будет. Он уже большой мальчик, а его сестричка совсем маленькая, ей только полгодика. И ещё он потому большой, что каждый третий день по очереди ходит в молочную кухню за детским питанием.

  Молочная кухня поставлена аж в середине села, возле главной колхозной конторы. Он носит молоко и горячую манную кашу сестричке, и ещё двум крохотным девочкам - Машеньке и Лиле. Они пищат в соседних дворах, у них есть бабушки, которые тоже в другие два дня забирают питание для всех трёх малюток.

  Очень вкусная манная каша. Когда Дюша очередь свою ходит, её всегда бывает меньше чем у бабушек. Он останавливается возле пустующей, с потемневшей побелкой высоченной церкви. Там между колоннами ставит сумку, и пальчиком по порядку, из каждой баночки достаёт горячую, только сваренную манку. Пробует, и уравнивает неверно налитые порции, выбирает кашу - пальчики облизывает, до того сладкая еда.

  Зачем коров запретили держать? Дома тоже умели бы варить манную кашу.

  А ещё лучше стелились бы впечатления, если бы и Дюше выдавали норму, тогда он каждый день без перерыва мог забирать вкусную еду; из своей баночки - ложкой бы ел сладкую кашу.

  Середина села далеко от дома находится; сперва надо до церковного сквера дойти, пересечь его всего по кривой утоптанной тропинке, выйти у киоска, где продают ситро, а там уже виден столб, с прицепленным наверху рупорным радио, - на всё село поёт высокое радио, из дому слышно, такой сильный голос имеет рупор.

  Возле колхозной конторы, большая кирпичная стена с фотографиями передовых колхозных людей - Доска Почёта называется, сверху написано: " Кто не работает - тот не ест".

  Дюша работает, потому и ест манку, в школу не ходит, а читать уже умеет.

  С двух сторон на портреты почётных людей смотрят два закрашенных золотистой краской деда наполовину вылезшие лицом из стены. Глядят, правильные ли колхозники приклеены на почётной стене.

  Один с бородой, без волос на голове; другой с усами и назад зачёсанные волосы, - как у дедушки.

  Каждый раз, когда Дюша подходит к молочной кухне, радио начинает отчитывать: Раз..., два, три...; раз, два, три, - всего то.

  Дюша умеет считать до ста.

  Раз - два, раз -два - производственная гимнастика начинается, под такой отсчёт можно быстро шагать, - если бы не нахальные гуси. При быстрой ходьбе они укусить норовят, в церковном парке много гусиных косяков, и индюков много. В переулках тоже бродят: гуси, утки, куры, цесарки, индюшки... - все траву пасут.

  Свистнешь, - индюки необдуманно нападают, побежишь - гусаки шипят, гонятся вслед. У Дюши хворостинка спрятана, через весь сквер её носит, защищается от красноносых. Бывают наглецы, и палочки не боятся, вытянут шеи и словно шина велосипедная прокололась... - шипят, щипают за штаны и ноги, во всю мощь убегать приходится; - удалишься, и коротколапые отстанут, устают мотать неуклюжестью бесстыдных хвостов.

  Иногда Дюша выжидает, когда взрослый человек пройдёт, пристроится за ним и идёт вслед. На взрослых - птица не нападает, мальчишки из чужих улиц тоже не пристают, когда за дяденькой шагаешь, не допытываются не хватающих трёх копеек на ситро. Дюше - "дюшес" нравится больше чем каша манная, он даже решил, что эта сладкая шипящая вода для него придумана. А три копейки монета не малая, её не стали менять, ею можно небо купить; в одно позднее утро таки угроза с неба пришла, солнце, греющее как крупный новый пятак, неожиданно стало исчезать. Тёмный диск надвигался на солнце - день в ночь превращался. Дюша никогда такого чуда не видел, он подумал, что небо на землю рассердилось, и земля расколется, в парке выползет большая трещина, она рассыплет церковь, а ров таким глубоким станет, что его невозможно будет перескочить. Все родные за рвом останутся, даже трость прадедушки не сможет протащить Дюшу через глубокую впадину земли.

  Он сел на

--">