(Печальный Менестрель) - Вспоминая о солнце (СИ)

восемь и остановились, и на меня вдруг накатила необъяснимая ясность, которая бывает только в моменты пробуждения от долгого, изнурительного сна. В моей голове не было ни единого вопроса, только наивное «или ты, или никто» Тревора и образ городского планетария, закрытого еще восемь с лишним лет назад на ремонт.

- Или ты, или никто, Майки, – сказал я себе, пытаясь повторить интонацию Тревора, но мне не хватало трех стаканов скотча и наивной веры в то, что кто-то может расхлебать окружающее нас дерьмо.

Я смотрел, как серое небо становится сначала пепельным, потом – грязно розовым, с белыми и лиловыми полосками, потом – терракотовым, кирпичным и раскаленным, словно полотно, которое подожгли снизу и оно очень медленно разгорается, цепляя огнем все больше и больше. И когда мне казалось, еще минута – и я увижу его, огромное и круглое, дрожащее от неотступной жары, в груди что-то кольнуло: раз и другой, сжалось и отпустило.

Я стоял, привалившись к стеклу, покрытому разводами от моющего средства, и чувствовал собственную беспомощность невыносимо остро, а в аптечке не было ни одних таблеток от сердца. И даже когда комнату залил мягкий желтоватый свет, а будильник в спальне пропищал шесть часов, я не мог заставить себя пошевелиться.

- Я раздаю патенты на ненависть, – озвучил надоедливую мысль, но легче не стало. В нескольких дюймах от левой руки поблескивал длинный нож с широким лезвием для удобной нарезки овощей, а в нижнем ящике письменного стола покоился старый отцовский револьвер, и я понятия не имел, что выбрать.

31-01.08.2015

--">