(reinmaster) - Равноденствие (СИ)

========== Аркадия ==========

Райх таял неравномерно.

В некоторых районах вода лилась ручьями. Карнизы дрожали от грохота, а в водосточных трубах раздавалось шуршание, как будто спрятавшаяся там крыса прогрызала себе выход наружу. Снег был голубым и желтоватым, но там, где таяние ещё не коснулось его, поражал белизной. Вот тогда он впервые подумал: «Что-то случилось», подумал: «Я заболел?», но выбросил эти мысли. Слишком уж трудно становилось дышать. Всё таяло, земля сочилась слезами, и кости мамонта поднимались наружу, голые и блестящие от карстовых вод.

По запруженной Грюнерштрассе двигалась колонна пехоты, поэтому они свернули в проулок. Голова немного кружилась. Хаген шёл как пьяный и всё время смотрел вверх. Впереди чернела спина ледокола, справа раздавалось чёткое туп-туп Франца, крошащего гвоздями тротуарную соль. От крыш поднимался лёгкий туман.

Уже на подходе к невзрачному зданию Управления Безопасности Кальт оглянулся, блеснул глазами:

— Секунду. Ждите здесь!

Он круто свернул и исчез в магазине напротив.

Хаген моргнул.

Вывеска гласила «Цветочный салон Брессена», и в тёмной, обитой фиолетовым бархатом нише действительно стояли они. Живые цветы! В горшках и напольных вазах, корзинках и бутоньерках, скорбных венках и просто так — россыпью, на прилавке. Хаген увидел астры. Увидел гортензии — на глянцевых листьях всё ещё сияли зёрнышки влаги…

— Пс-ст, солдат!

В последний момент спохватившись, они нестройно салютнули полковнику, с трудом взбирающемуся по крутым ступеням Управления.

К зданию то и дело подъезжали решётчатые автофургоны, прозванные «сетками», их встречала группа конвоя. Арестованных вводили с торца. У парадных дверей скучали сотрудники СД в серых, припорошённых пылью плащах и шляпах пирожками. Лица у них тоже были серые, непроспавшиеся, они почти не разговаривали и было видно, что яркое, почти весеннее утро оставляет их равнодушными, как и крики людей, гуртом выгружаемых из фургонов.

Это Траум. Всё это Траум!

Солнечные блики на стёклах, окрики, скрип автобусных тормозов. Оранжевые наклейки на фонарных столбах приглашали сочувствующих вступать в ряды трудового фронта. Девушка с плаката певческого ферейна «Фолькслид» зазывно приподнимала край юбочки и улыбалась так, будто думала о тысяче нескромных вещиц. Хаген вконец растерялся. Во всём этом было что-то нездешнее, и запах свежести, исходящий от спутника, на миг показался почти приятным.

— Вот так!

Они не успели опомниться, а доктор Зима уже возник перед ними, высокий и синеглазый, лукавый как чёрт. Алле-ап! В петлице Франца расцвёл великолепный нарцисс, а Хаген обнаружил, что удостоился незабудки.

— Зачем?

Кальт подмигнул.

— А-а! — воскликнул Франц, догадавшись. — Равноденствие!

И вдруг засмеялся, тряхнув волосами так, что едва не сбил фуражку.

— Но это же жутко дорого!

— Возмутительно, — согласился доктор Зима. — Лавочники совсем охамели. Кое-кому придётся задуматься о принципах ценообразования мелких хозяйств, ведь я включу эту флористику в накладные расходы. Не сомневаюсь, Мартин заплатит. В конце концов, я заказал ему чудный венок с остролистом.

***

Когда они выехали за пределы центральных кварталов, и небоскрёбы пропали вдали, а за окном замелькали опрятные рабочие домики — красная черепица, лаковый отблеск на крышах, он подумал: «Аркадия»! Это название привязалось к нему как липучка. Аркадия — рай земледельца. Пункт назначения назывался как-то иначе, но это было не важно.

Важным было задание.

— Видимость, — сказал Кальт и поднял указательный палец. — Комиссия во главе с бургомистром прибудет к семи утра. Не забудьте сбросить пижамы. Спорная территория. А я не люблю, когда со мной спорят!

Они сидели в кондитерской напротив Ратуши на круглых скрипучих стульях. Вкусно пахло печёным хлебом. Франц слушал внимательно, поддакивал, уточнял, а Хаген рассматривал герб, выложенный зелёными стёклами над посудным окошком, и думал о шпионаже. Р-рация, р-резидентура! Раздатчица протирала чашки и поглядывала на них настороженно. Хаген ей улыбнулся, она собрала посуду и

--">