Денис Георгиевич Фокеев - Трактирщик (СИ)

  - Эй, уважаемый! Лучшую комнату и стол для благородного рыцаря!

  Нехотя отрываюсь от книги, поднимаю глаза. Он стоит, горделиво подняв подбородок, рука на эфесе клинка, взгляд в сторону. Позолоченные доспехи, сплошь покрытые гравировкой, сверкают даже в тусклом свете масляных ламп, шлем с алым плюмажем рыцарь держит подмышкой, расплескав золотистые локоны по стальным пластинам оплечий. Красуется. Словно гравюра из рыцарского романа.

  Желтый кругляш, небрежно брошенный им на стойку, исчезает в моем кулаке, взамен ложится тяжелый бронзовый ключ.

   - Вверх по лестнице, по коридору, последняя дверь налево, - говорю я. - За стол еще золотой добавить придется.

  Уголок его рта дёргается от моих слов, но гордость не дает возмутиться заломленной ценой. Рыцарь же должен быть щедрым, не так ли? Монета исчезает в моей ладони, не успевая удариться о стойку.

   - Мое имя - Шарль де Арзо, Рыцарь Серебряной Розы и Победитель Дракона, - он говорит громко, привлекая внимание посетителей, хотя формально обращается только ко мне. - Запомни это имя, трактирщик, ибо его хозяин вскоре освободит королевство от гнета презренного колдуна, называющего себя Тёмным Лордом.

  Впрочем, его слова не вызывают у остальных посетителей ни малейшей реакции.

   - А я - Барни, трактирщик, - отвечаю я намного тише. - Прикажете подать обед в комнату или спуститесь в зал?

   - В комнату, - предсказуемо отвечает рыцарь и, звеня шпорами, топает в сторону лестницы. Он ждет, что я провожу его, но я не трогаюсь с места. Много чести. Рыцарь уходит, и я чувствую закипающую внутри него ярость.

   - Карл, жаркое для рыцаря, - говорю я в окошечко, ведущее на кухню. Карл, повар, утробно рычит в ответ - мол, понял. Он не показывается посетителям - тридцать пять лет назад ошибка акушера превратила его в ужасное искорёженное чудовище, а несчастный случай с кипящим маслом, приключившийся пять лет спустя, добавил красок в его облик.

  Я привычным движением переворачиваю песочные часы и окидываю взглядом таверну. За большим центральным столом варвар Колон, темпераментно размахивая топором, красочно описывает алхимику Жерару, что он планирует сотворить с Тёмным Лордом, когда до него доберется. Колону плевать на злодеяния Лорда, он молод, мускулист и горяч, его манят слава и приключения. Ну, и немного женщины, конечно.

  Жерар слушает его молча - его рот занят едой. Руки алхимика, покрытые незаживающими язвами и старыми шрамами, все время в движении - они рвут мясо, отделяют волокна от костей, колотят мослами по блюду, добывая драгоценное лакомство - жирный костный мозг. Жерар поразительно худ для своего аппетита и выглядит истощенным. Он заказывает вдвое больше еды, чем любой другой посетитель, и берет добавку в номер, на ночь. Очень ценный клиент.

  Вместе с ними сидит Лея, волшебница. Ее лицо и фигура настолько идеальны, что вызывают подсознательное отторжение. Лея не понимает этого. Она перекраивает свое тело магией вновь и вновь, становясь все прекраснее и прекраснее. Все уродливее и уродливее.

  Волшебница тонко дразнит Колона, распаляя его. Эти двое всегда тянутся друг к другу.

  - Говорят, что Тёмный Лорд трёх метров ростом, а изо рта его исходит огонь, - говорит она, делая изящный, тщательно выверенный жест рукой. Варвар лишь презрительно хмыкает. Плевать он хотел на габариты противника.

  В дальнем тёмном углу сидит Кловис. Сирота, воспитанная в приюте при монастыре, принявшая постриг в четырнадцать лет, она всегда закутана в многослойный балахон, оставляющий снаружи только лицо. Кловис ест только хлеб и воду, её кожа бледна, а глаза горят фанатичным огнём. Чётки в ее руках трепещут, терзаемые нервными пальцами; Кловис постоянно смотрит на всех с нескрываемой ненавистью, а ее бледные губы бесконечно шевелятся в неслышной молитве.