Наири Зарьян - Давид Сасунский. Повесть по мотивам армянского эпоса.

Мгер дважды послал миру проклятье и удалился.

Тело у Мгера отяжелело. Когда же он выслушал жалобы пастухов и жнецов, отяжелела у него и душа.

Земля уже не в силах была его носить.

Копыта его коня увязали в земле.

До позднего вечера Мгер горы Сасунские конским шагом мерил, а на закате солнца подъехал к могиле матери и воззвал:

Матушка, встань! Матушка, встань!

Сасунское царство извергло меня.

Ты под сердцем своим носила меня,

Ты грудью своею кормила меня.

Материнской ласки давно я лишен -

Встань же, родимая матушка, встань!

А мать ему из могилы ответила:

Чем помочь тебе, сын, чем помочь?

Гады кишат вокруг нас,

Увял ланит моих цвет,

Блеск моих глаз погас,

В руках моих силы нет.

Чем помочь тебе, сын, чем помочь?

Перестань скитаться, сынок!

Видно, так уж судил тебе рок:

Ты гони Джалали-Конька

Прямо в Агравакар…

Долго плакал Мгер, долго молил – могила матери больше ему не откликнулась. Тогда Мгер обернулся лицом к могиле отца и воззвал:

Отец мой, вставай! Отец мой, вставай!

Места нет для меня на Сасунской земле.

Отец мой, вставай! Отец мой, вставай!

Мир мне видится точно во мгле.

Отец мой, вставай! Отец мой, вставай!

Я не помню, как пахнет тело твое.

Один-одинешенек бедный твой сын,

Без отца и без матери что за житье!

Отец мой, вставай! Уже осень пришла

И меня, голяка, до костей пробрала.

Холода завернули, и я изнемог:

Я до нитки промок, я прозяб, я продрог.

Бесприютный и сирый, куда я пойду?

Кто приветит, согреет меня, сироту?

Отец ему из могилы ответил:

Чем помочь тебе, сын, чем помочь?

Нет силы в моих руках,

И румянца нет на щеках.

Чем помочь тебе, сын, чем помочь?

Гады ползают вокруг нас,

Черный плат мне не сбросить с глаз.

Чем помочь тебе, сын, чем помочь?

Перестань скитаться, сынок!

Видно, так уж судил тебе рок!

Припусти Джалали-Конька

И уйди с ним в Агравакар.

Когда грянет великий бой,

Мир разрушит и вновь создаст

И окрепнет земля под тобой -

Жизнь тебе по заслугам воздаст.

Долго плакал Мгер, долго молил – могила отца не проронила больше ни звука.

Сел Мгер на Конька Джалали и медленным шагом поехал в Востана-Капан.

Земля одряхлела – носить Мгера было ей уже не под силу. Копыта коня увязали в земле.

– Ой-ой-ой! Одряхлела земля! – воскликнул Мгер.

Только к вечеру добрался он до города Вана.

Тут, у въезда в город, и возвышался Агравакар.

«Я сейчас ударю мечом по утесу, – сказал себе Мгер. – Если расколется – значит, на душе моей нет греха; если не расколется – значит, есть на душе моей грех».

Ударил Мгер по утесу мечом – утес раскололся надвое. Мгер и Конек Джалали вошли внутрь, и утес замкнулся за ними и сросся.

Как узнали сасунцы о том, что Мгер вошел внутрь утеса, семь дней и семь ночей горевали.

А Горлан Оган с горя скончался.

ЭПИЛОГ

В эти дни выходит Мгер из утеса и за один день сорокадневный путь совершает. Конь его по камням ступает, а как ступит на землю, копыта у него увязают.

И тогда Мгер снова уходит в утес… Говорят, как-то в ночь под Вознесенье одному пастуху привелось быть у подножья Агравакара. Раздвинулся Агравакар, пастух вошел внутрь и видит: перед ним конь исполинский, а рядом с конем исполин, брови как два утеса на очи надвинуты. «Верно, это Мгер Сасунский?» – подумал пастух и обратился к исполину:

– Мгер! Когда ты отсюда выйдешь?

Мгер ему на это ответил так: