Дин Рэй Кунц - Краем глаза

Дин Кунц Краем глаза

Когда я писал эту книгу, в моём кабинете постоянно звучала удивительная и прекрасная музыка Израиля Камакавивооле. Я надеюсь, что читатель получит от книги удовольствие, сравнимое с той радостью и утешением, которые я находил в его голосе, душе, сердце.

Когда я заканчивал эту книгу, Кэрол Бауэрc и её семья провели здесь целый день, под покровительством Дрим Фаундейшн. Кэрол, прочитав книгу, ты поймёшь, почему твой визит, пришедшийся столь ко времени, ещё более убедил меня в сверхъестественной взаимосвязи событий и глубоком и загадочном смысле нашей жизни.

Герде

Среди тысяч дней моей жизни самым знаменательным был, есть и всегда будет день нашей встречи.

Даже малейшее доброе деяние отзывается через дальние расстояния и любые промежутки времени, сказываясь на жизни тех, кто слыхом не слыхивал о щедрой душе, источнике этого доброго эха, потому что доброта передаётся от человека к человеку и с каждым переходом растёт и крепнет, пока простое доброе слово годы спустя и совсем в других краях не оборачивается самоотверженным поступком. Точно так же и всякая маленькая подлость, всякое сгоряча высказанное оскорбление ведёт к большему злу.

Г.Р.Уайт. Этот знаменательный день

Никто не понимает квантовую теорию.

Ричард Фейнман

Глава 1

Бартоломью Лампион ослеп в три года, когда хирурги скрепя сердце удалили ему глаза, чтобы спасти от быстро прогрессировавшего рака, но и без глаз в тринадцать лет к Барти вернулось зрение.

Руки святого целителя не имели никакого отношения к этому внезапному переходу от десятилетия тьмы к великолепию света. Божественные трубы не возвестили о возвращении ему зрения, как промолчали и в момент его появления на свет.

«Русские горки» сыграли в этом событии определённую роль, а ещё - морская чайка. И нельзя сбрасывать со счетов истовое желание Барти стать гордостью матери до её второй встречи со смертью.

Первый раз она умерла в день, когда Барти родился.

6 января 1965 года.

В Брайт-Бич, штат Калифорния, большинство жителей с любовью отзывались о матери Барти, Агнес Лампион, за которой закрепилось прозвище Дама-Пирожница. Она жила для других, сердце Агнес само настраивалось на волну душевной боли и нужд её ближних. В этом сугубо прагматичном мире её бескорыстность зачастую с подозрением воспринималась теми, у кого в крови хватало не только железа, но и цинизма. Но даже эти закаменевшие души признавали, что у Дамы-Пирожницы масса доброжелателей и нет врагов.

Мужчина, который взорвал семейный мир Лампионов в день рождения Барти, не был ей врагом. Лампионов он не знал, но их линии жизни пересеклись.

Глава 2

6 января 1965 года, утром, в начале девятого, когда Агнес выпекала шесть пирогов с черникой, у неё начались схватки. На этот раз не ложные, потому что боль опоясывала всю спину и живот, а не локализировалась только в нижней части живота. Если в момент схватки она стояла или сидела, боль едва чувствовалась, если шла - значительно усиливалась, - ещё одно свидетельство приближения родов.

Впрочем, особых неудобств она не испытывала. Схватки повторялись регулярно, но с большими промежутками. И она не пожелала отправиться в больницу, не завершив намеченных на день дел.

Для впервые рожающей женщины этот этап схваток в среднем длится двенадцать часов. Агнес полагала себя самой что ни на есть обычной женщиной в сером костюме для бега трусцой с верёвкой-поясом, которую она распустила, чтобы хватило места большущему животу, а потому пребывала в полной уверенности, что второй этап схваток начнётся никак не раньше десяти вечера.

Джо, её муж, хотел отвезти Агнес в больницу ещё до полудня. Он положил необходимые вещи в чемодан, отнёс его в машину, отменил все свои встречи и теперь держался неподалёку, следя за тем, чтобы его и Агнес разделяла как минимум одна стена: боялся, что она рассердится и выгонит его из дома, если он будет мешаться под ногами.

Всякий раз, когда он слышал, как Агнес тихонько стонала или со свистом втягивала воздух, чтобы снять боль, он пытался определить промежуток между схватками. И столь пристально вглядывался в циферблат наручных часов, что уже боялся поднять глаза на зеркало: думал, --">