Ян Улоф Экхольм - Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие

ЯН ЭКХОЛЬМ

«ТУТТА КАРЛССОН ПЕРВАЯ
И ЕДИНСТВЕННАЯ, ЛЮДВИГ
ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ И ДР.»
Обработано: https://vk.com/biblioteki_proshlogo

Глава первая

Ты знаешь Ла́ рссонов? Нет, не тех Ларссонов, что иногда
заходят в гости к Пе́ рссонам.
Я говорю о хитрых Ларссонах. А если я еще добавлю, что эти
хитрые Ларссоны живут в норе, то ты сразу догадаешься, что я
хочу тебе рассказать о самой большой и самой хитрой во всем
лесу семье.
Ты, конечно, очень часто ходил над их норой, но даже и не
подозревал, что она так близко, под самыми твоими ногами. Ну,
вспомни каменистый холмик в лесу, там, где растет высокий
колючий кустарник, где весной раньше всего тает снег и где
солнце теплее всего припекает летом!
Вот там, глубоко в земле, папа Ларссон и устроил себе уютную
квартиру. Если бы тебе удалось заглянуть туда, ты увидел бы
просторную кухню. У одной стены стоит большой деревянный
ящик — это буфет, где Ларссоны хранят свою лисью еду. Сюда же

мама Ларссон складывает пустые консервные банки, которые
невоспитанные люди разбрасывают по лесу. Лисы используют
эти банки вместо тарелок и кастрюль. Из тарелок, как ты
понимаешь, они едят, а в кастрюлях варят рассыпчатую картошку
и молочные каши. Посреди кухни стоит стол, его смастерил папа
Ларссон из дубового пня, к которому приколотил дощечки от
ящика. Мама Ларссон обила их березовой корой, и теперь стол
покрыт модной скатертью.
Гостиная, где семья обычно собирается по вечерам, почти
такая же большая, как кухня. А рядом с гостиной — детская, с
кроватками, устланными еловыми ветками. В них очень тепло и
уютно спать.
В этот дом ведут три входа: один — из большого дупла, другой
— из-под заросшего мхом камня, а третий — потайной. О нем
знает лишь папа Ларссон. Он строго хранит эту тайну и откроет ее
лишь в том случае, если семья окажется в опасности.
Может, тебе кажется, что эта нора слишком просторна? Но она
должна быть такой, ведь лисья семья очень большая. Первым,
конечно, надо назвать папу Ларссона, известного плута, который
всегда выходит, как говорится, сухим из воды. Сейчас он уже стар
и надеется, что дети его скоро подрастут и станут такими
плутами, что смогут сами прокормиться.
Потом надо назвать маму Ларссон. Ее не часто встретишь в
лесу, потому что она должна сидеть дома и создавать уют.
А на это уходит очень много сил и времени, ведь детей у нее —
четырнадцать, и у всех хороший аппетит. Самый старший и самый
сильныи — Ла́ бан. Совсем недавно он закончил лисью школу. Там
он был таким способным учеником, что учителя надеялись: он
станет таким же хитрым, как сам папа Ларссон.
Его братишек и сестренок зовут — Леопольд, Ла́ ге, Ла́ ссемладшии и Лассе-старшии, Ле́ ннард, Лео, Лу́ кас, Ла́ ура, Линнеа,
Луиза, Лидия и Лотенн. Все они еще ходят в школу и получают
пятерки по плутовству и лисьим уловкам.
Пока я назвал тебе только тринадцать лисят, но есть еще и
Людвиг Четырнадцатый. Он совсем маленький рыжий клубочек с
беленькой точечкой на самом кончике хвоста. В школу он еще не
ходит.
Но не думай, что Людвиг Четырнадцатый царственно изнежен.

Он дергает своих братьев и сестер за хвосты, и тогда все
кувыркаются, кусаются, борются, спорят, ругаются и кричат так
громко, что мама Ларссон уверяет, что над их норой дрожит весь
лес.
Но если лисята любят покувыркаться, то папа Ларссон больше
любит посидеть и порассказывать о своих приключениях: о том,
как он обманывал охотничьих собак и даже самих охотников, как
он подбирался к жилищам людей и воровал у них прямо из-под
носа, и о том, какой он хитрый и какой он умный и как он будет
счастлив, если его дети хоть чуть-чуть будут похожи на него.

Глава вторая

Охотнее всего папа Ларссон рассказывает о своих встречах с
Максимилиа́ ном — собакой из дома, что у самой опушки.
— Он почти такой же плут, как и я, — любит говорить папа
Ларссон. — Интересно, кто из вас обманет его первым.
— Я самый хитрый! — кричит всегда Лабан.
— Нет, я, — пищат Леопольд, Лаге, Лассе-старший и Лассемладший, а за ними и все остальные, тыча носами друг друга в
бока.
Как-то вечером громче всех крикнул Людвиг Четырнадцатый:
— А все равно я первый обману Максимилиана!
Все так дружно и громко рассмеялись, что даже начали икать.
Но прошло время, и однажды в нору Ларссонов пришло горе. Папа
Ларссон уселся в кресло, переделанное из детской коляски. Он --">