Коллектив авторов - Хрестоматия. Историческая антропология

же отец, он же охотник, он же Эго и
10

даже отчасти Супер-Эго. Направляя волка к бабушке, Красная Шапочка
умудряется на манер Эдипа разделаться с собственной матерью (поскольку бабушки иногда заступают в душе место матери), а дома по обе
стороны леса на самом деле один и тот же дом — как в «Гензель и Гретель», где они также представляют материнское тело. Столь искусное
смешение символов дает Красной Шапочке возможность попасть в постель с собственным отцом (волком) и осуществить фантазии, связанные
с эдиповым комплексом. В конце концов она остается в живых, возрождаясь на более высоком уровне существования, когда вновь появляется
ее отец (в виде Эго/ Супер-Эго/охотника) и вспарывает брюхо отца в образе волка-Оно, после чего все живут счастливо до самой смерти.
Хотя широкое понимание Беттельгеймом символики сказки ведет к
менее механистическому ее толкованию, чем предлагаемое Фроммом понятие тайного кода, оно тоже основывается на некоторых произвольных
допущениях в отношении текста. Беттельгейм упоминает многих комментаторов Гриммов и Перро, из чего можно сделать вывод о его знакомстве
с фольклором на научном уровне, но его прочтение «Красной Шапочки» и
других сказок остается внеисторическим. Он интерпретирует их как бы в
плоскостном измерении, распростертыми, вроде больных на кушетке, в
некоей бесконечной современности. Он не подвергает сомнению их происхождение и не беспокоится по поводу толкований, которые они могли
бы иметь в иных контекстах, потому что ему известна работа души, известно, как она функционирует и всегда функционировала. Сказки же —
это исторические документы, изменявшиеся на протяжении веков, и в
разных культурных традициях их эволюция протекала по-разному. Они
отнюдь не отражают неизменные процессы во внутреннем мире человека;
более того, подсказывают, что у людей изменился сам склад ума. Можно
наглядно представить себе, насколько современная ментальность отличается от духовного мира наших предков, если подумать о том, сумеем ли
мы убаюкать своего ребенка, рассказав ему перед сном примитивную крестьянскую версию «Красной Шапочки». Возможно, тогда мораль сей
сказки будет: берегитесь психоаналитиков... и будьте осторожны при выборе источников. Похоже, мы вернулись к идее историзма.
Впрочем, это не совсем верно, поскольку в «Красной Шапочке» присутствует потрясающая иррациональность, которая кажется неоправданной в эпоху Просвещения. В области насилия и секса крестьянский вариант сказки едва ли не переплюнул ее психоаналитические толкования.
(Опираясь на братьев Гримм и Перро, Фромм с Беттельгеймом не упоминают каннибализм в отношении бабушки или стриптиз, предшествующий пожиранию девочки.) Кому-кому, а крестьянам явно не
требовался тайный шифр для разговора о табуированных вещах.
Другие истории из «Матушки Гусыни» французских крестьян отличаются не менее кошмарными подробностями. Например, в одном из
11

ранних вариантов «Спящей красавицы» Прекрасный Принц, который
оказывается уже женатым, насилует принцессу и она, не просыпаясь,
рожает ему нескольких детей. В конце концов принцессу пробуждают от
колдовского сна младенцы, когда она кормит их грудью и они кусают ее,
после чего в сказке обыгрывается новая тема: великанша, теща принца,
пытается съесть его незаконных отпрысков. «Синяя Борода» в своем
первоначальном варианте повествует о том, как новобрачная поддается
искушению открыть запретную дверь в доме своего чудаковатого мужа,
который женится уже в седьмой раз. Войдя в темную комнату, она обнаруживает висящие на стене тела предыдущих жен. От ужаса она роняет
запретный ключ на пол, в лужу крови, а потом не может оттереть его, так
что Синяя Борода, проверяя ключи, обнаруживает ее непослушание. Пока он точит нож для своей седьмой жертвы, женщина удаляется в спальню, где надевает свадебный наряд. Но она нарочно медлит с переодеванием, чтобы ее успели спасти братья: получив весточку, принесенную
сестриным голубем, они бросаются ей на выручку. В одном старинном
сюжете из цикла сказок про Золушку (AT 510B) героиня нанимается в
служанки, чтобы отец не принудил ее выйти за него замуж. В другом
злая мачеха пытается запихнуть ее в печку, но по ошибке сжигает собственную дочь. В известном у французских крестьян варианте сказки
«Гензель и Гретель» герой хитростью заставляет людоеда --">