Роберт Альберт Блох - Кушетка

на стойку.

— Вы поклонник футбола, мистер Кэмпбелл?

Чарльз покачал головой.

— Не моя игра. На мой взгляд, она чересчур жестока.

Черт его дернул сказать такое! Но, может быть, этот тип не заметит?

— Ну, каждому свое, — Линдсей повернулся к девушке. — До свидания, Терри.

— Я провожу вас.

— Превосходная секретарша, — он снова взглянул на Чарльза. — Рад был познакомиться, мистер Кэмпбелл.

Когда они исчезли в дверном проеме, Чарльз обошел вокруг бара. Сколько у него времени? Минута? Полминуты? Надо успеть!

Он сунул руку в карман и извлек топорик для льда². Сверкнуло длинное тонкое лезвие. Взгляд Чарльза скользнул от рукоятки к острию, где на блестящей поверхности расплылось темно-красное пятно.

Прочь, проклятое пятно!

Чарльз схватил бумажную салфетку, обмакнул ее в кувшин с водой и провел по лезвию. Пятно исчезло. Он скатал салфетку в шарик и запихал в карман куртки. Затем поднял топорик.

Забавно! Видя его чистым и сверкающим, он ничего не чувствовал. Он мог сказать себе, что ничего не случилось. Что он никогда не держал в руках этот предмет, вонзая его, чувствуя, как лезвие входит и выходит... (Вонзается, входит, выходит... что это напоминает ему?) Теперь это был всего лишь маленький топорик с длинным лезвием, принадлежность бара, который должен быть...

— Чарльз!

Нет времени положить его на место, можно лишь спрятать за бокалы на нижней полке. Терри вошла внезапно.

— Ой, — прошептала она.

Он повернулся, виновато улыбаясь.

— Не беспокойся! Ты же знаешь, я не пью спиртного. Я хотел выпить воды, — он показал на ведерко со льдом. — Кубики слиплись. Я искал топорик.

Терри кивнула.

— И я искала. Он куда-то задевался.

Чарльз снова повернулся к бару.

— Ну, полагаю, я смогу прожить и без топо... — он замолчал, потом протянул руку. — Ну что ты скажешь? Он все время был здесь!

Терри покачала головой.

— Может быть, мне нужны очки?

Он случайно взглянул через ее плечо. Как раз вовремя: он увидел, как открывается дверь кабинета. Худая женщина среднего возраста (которой уж точно были нужны очки) появилась в приемной.

— До свидания, доктор Янц.

— До свидания, — ответ из другой комнаты донесся эхом.

Женщина подошла к дверям и застенчиво улыбнулась Терри.

Терри что-то ей сказала — что-то насчет следующего приема, но Чарльз не прислушивался. Он обнаружил, что снова держит топорик. И здесь было ведерко со льдом. Он испытал сильное желание погрузить лезвие в лед, почувствовать, как лед поддается под напором острия. Теперь он снова делал это, но никто не знал... Это волновало — знание, что никто не может остановить его. Это и была настоящая жизнь — делать то, что хочешь, и чтобы никто не мог заставить тебя остановиться.

— Добрый вечер, Чарльз.

Доктор Янц.

Рука Чарльза остановилась на миг, но тут же Чарльз сообразил, что Янц не знает, что он делает, и никогда не догадается. И снова начал втыкать лезвие в лед... туда и обратно, туда и обратно...

Высокий седеющий человек вышел из кабинета, и Чарльз улыбнулся Янцу, сделав вид, что лишь теперь заметил его. Может быть, объяснить ему насчет льда—воды?.. Нет, не нужно, Терри уже возвращалась в комнату, и Янц смотрел на нее.

— Ты здесь? Я думал, у тебя сегодня вечером занятия.

— Совершенно верно, — Терри подошла к дивану и взяла сумочку. — Линдсей зашел пропустить стаканчик.

Янц кивнул.

— В последнее время он, кажется, заходит довольно часто.

Терри открыла сумочку и достала билет.

— Вот, это он оставил вам.

— Спасибо.

Билет исчез в кармане Янца.

Терри закрыла сумочку.

— Мне пора. До завтра!

У двери она задержалась.

— Спокойной ночи, мистер Кэмпбелл. Рада была вас встретить.

Чарльз взглянул на нее.

— И я рад, мисс Эймс.

Он бросил в бокал немного льда, налил на кубики воды. Доктор Янц закурил.

— Извини, что заставил тебя ждать.

— Ничего, — Чарльз обогнул бар, держа бокал в руке. — Милая девушка. Ваша племянница?

Глотнул воды.

— Знаете, я почти собрался назначить ей

--">