Михаил Николаевич Волконский - Два мага

громко ответить Фениксу, что, в свою очередь, тоже и ему может предсказать будущее, что он размозжит ему голову, если он осмелится еще раз, но, разумеется, удержался, подавив свою злобу и решив все-таки не оставлять этого дела так и переговорить с графом после обеда. Но, когда встали из-за стола, граф Феникс был так тесно окружен любопытными, ловившими уже каждое его слово, что пробраться к нему не было никакой возможности. Да и Елагин все время не отпускал от себя интересного гостя и нянчился с ним.

Переговорить с графом наедине сейчас же Бессменному не удалось. К тому же ему пришлось участвовать в начавшихся после обеда танцах, и он не отходил от Нади. Но когда стали разъезжаться и граф Феникс вышел на крыльцо, к которому подкатила его белая карета, то столкнулся лицом к лицу с князем Бессменным.

— Я желал бы переговорить с вами, граф, — смело остановил тот Феникса.

Последний как бы удивленно поглядел на него, потом кивнул головою:

— Всегда к вашим услугам, князь!

Бессменный был настолько взволнован, что, забыв назвать себя, не заметил, что Феникс титуловал его князем и показывал этим, что знает его.

— Я хочу говорить с вами сейчас.

— Здесь, у подъезда, мы разговаривать конечно не можем, но, если вам угодно, милости просим, войдемте в карету, — и граф показал на отворенную лакеем дверцу кареты, у которой другой лакей откинул подножку и остановился в ожидании.

Бессменный вскочил в карету; за ним вошел Феникс, и тяжелая карета закачалась на своих высоких стоячих рессорах.

— Я с вами хотел переговорить относительно медальона, — начал Бессменный.

— Я так и знал, — сказал Феникс.

— Тем лучше. Я хотел сказать вам, что если вы случайно подслушали или увидели, как я сегодня передал медальон, то не имели права пользоваться этим, чтобы смущать девушку.

При этих более чем определенных словах Феникс даже с любопытством поглядел на Бессменного.

— Почему же вы думаете, что я подслушал или подглядел? — спросил он.

— Потому что иначе вы не могли узнать. В сверхъестественное я не верю, а иным, естественным, путем вы не могли узнать, как только подглядеть.

— В сверхъестественное я тоже не верю, — сказал Феникс, — но почему вы думаете, что знать что-нибудь можно, только увидев или услышав?

— Потому что другого способа я не знаю.

— Но это еще не значит, что его нет.

— Для меня его нет, если я его не знаю.

— Вот это другое дело. А для меня он есть, потому что я его знаю.

— Все равно, граф, не будем спорить о словах! Каким бы способом вы не узнали о медальоне, вы не могли упоминать о нем так, при всех, за обедом…

— Если я упомянул, значит, мог.

— То есть не имели права.

— Опять вы неточны. Право — очень условное понятие. В праве всегда есть что-то принудительное. Оно должно основываться на силе, которая поддерживает его и наказывает его нарушение. А если этой силы нет, нет наказания за нарушение, то право перестает быть правом.

— Но в данном случае, могу вас уверить, есть сила, которая готова поддержать это право.

— Есть сила, неужели? Где же она?

— Я — эта сила и готов вам доказать это.

— Не понимаю. Ведь для этого вам нужно быть сильнее меня.

— Для этого мне нужно быть только дворянином, — проговорил Бессменный, — там посмотрим, кто окажется сильнее.

— Вы хотите драться со мной на дуэли? — спокойно спросил Феникс.

— Неужели вы сомневаетесь в этом после того, что я сказал вам?

— Но это едва ли будет проявлением силы, способным поддержать какое-нибудь право с вашей стороны. Я могу оказаться сильнее вас, владея оружием лучше.

— Посмотрим!

— Хотите сейчас, может быть? — и граф, дернув шнур, проведенный на козлы к кучеру, остановил карету.

Они вышли на небольшую полянку, окруженную деревьями и защищенную от дороги зеленью.

Граф Феникс шел впереди, Бессменный следовал за ним, ожидая, что будет дальше. Феникс приблизился к одному из деревьев, обнажил шпагу и легко и свободно, словно играя, стал делать выпад за выпадом, причем острый конец его шпаги равномерно касался древесной коры и в симметричных промежутках оставлял на ней резкие черты, расположенные фигурой ровного круга. Круг вышел почти математически правильным.

— Вы видите, я умею владеть шпагой! — сказал Феникс, сделав последний удар.

Бессменный поклонился ему, как бы выразив этим поклоном свое полное согласие и одобрение, стал на его место и тоже --">