Михаил Николаевич Волконский - Два мага

вынул из ножен свою шпагу. Он встал в позицию и так же проворно начал делать выпады, без промаха попадая на сделанные графом черты, перекрещивая их. Когда весь круг был перекрещен, Бессменный опустил свое оружие и проговорил:

— Вы видите, граф, что и я умею владеть шпагой.

— Отлично, князь! Теперь посмотрим пистолеты, — и Феникс ударил три раза особенным образом в ладони.

С дороги, от кареты, сейчас же появился один из лакеев в белой ливрее. Он нес два заряженных пистолета, Феникс взял один из них, отошел, прицелился, выстрелил и попал в самый центр сделанного на дереве круга.

Выстрел был очень труден и необыкновенно удачен. Нужно было иметь превосходно развитую меткость глаза, чтобы сделать такой выстрел.

Бессменный, в свою очередь, взял у лакея другой пистолет и начал целиться. Раздался выстрел.

— Отлично, князь! — повторил Феникс. — Вы такой же прекрасный стрелок, как и фехтовальщик.

Бессменный всадил свою пулю в пулю графа, засевшую в дереве. Сделано это было чисто.

— И притом, — добавил граф, — надо сказать, что вы стреляли из совершенно неизвестного для вас пистолета, который вы держали в руках впервые. Победа этого опыта всецело за вами. Я признаю себя слабее вас.

— И отказываетесь от дуэли? — спросил князь, у которого злоба еще кипела внутри.

— Нет, от дуэли я не отказываюсь… но надеюсь только, что она не помешает нам все-таки продолжать путь вместе. Я взялся доставить вас до города. Другого экипажа, кроме моей кареты, вы не встретите здесь. Поедем дальше, князь.

Бессменный опять сел в карету Феникса. Идти пешком в парадном мундире не представлялось возможным.

— Нет, я не отказываюсь от дуэли, — повторил Феникс, — и должен предупредить вас, что знаю наверняка, что убит не буду.

— Отчего вы знаете это?

— Потому что мне известно мое будущее.

— Вы уверены в этом и считаете дуэль для себя вполне безопасной?

— Вполне. Но не думайте, что я только поэтому принимаю ее. Если бы мне предстояла смерть от вашей шпаги или пистолета, я, может быть, еще с большей охотой дрался бы с вами.

— Неужели? Поверить трудно! Кому охота идти на верную смерть?

— Тому, кто должен ждать себе гораздо более ужасной смерти. Быть убитым на дуэли — пустяки в сравнении с тем, что предстоит мне в конце жизни.

— И вы знаете, когда наступит этот конец?

— Приблизительно. Он наступит, может быть, очень скоро. В чем он будет состоять — не знаю, но только он будет очень мучителен.

— И вы говорите об этом так спокойно?

— Я говорю так спокойно именно потому, что знаю будущее, и мое беспокойство окажется совершенно напрасным. Я им не изменю ничего.

— Хорошо. Беспокойство окажется напрасным, но если вы знаете будущее, то имеете возможность предотвратить его?

— Может быть, имею…

— И можете изменить свою судьбу!

— Да.

— Отчего же вы этого не сделаете?

— Не хочу.

Бессменный, помолчав, проговорил:

— Итак, вы полагаете, что на нашей дуэли буду убит я?

— Я не сказал этого, — ответил Феникс. — Разве всякая дуэль непременно должна кончиться смертным случаем? Нам нет никакой причины драться непременно насмерть. Мы оба можем остаться целы и невредимы или отделаться пустой царапиной.

— Но вы-то говорите, что уверены, что останетесь целы?

— Да.

— Ну а я?

— О вас я не знаю, потому что не имел случая узнать, что предстоит вам.

— А вы можете это сделать?

— То есть показать вам ваше будущее? Могу! Если вы сделаете мне честь подняться ко мне, когда мы приедем, я покажу вам, что ждет вас.

Бессменный был уверен, что этот окруживший себя странностями и таинственностью граф Феникс хотел только запугать его своим разговором. Сначала он, видимо, желал смутить его, показав, что он — опытный дуэлянт, превосходно владеющий шпагой и пистолетом. Но, когда Бессменный, в свою очередь, доказал ему, что и он умеет держать в руках оружие, тогда таинственный граф решил запугать его своим странным разговором, что-де знает наверняка, что не будет убит. И само предложение графа показать будущее Бессменный истолковал в том же смысле. Он предполагал заранее, что в этом будущем окажется, что он, Бессменный, будет убит рукою графа. Так тот покажет ему, чтобы смутить его.

Но Николай Семенович был не из робких и не из доверчивых. В могущество и всеведение графа он просто не верил и смотрел на предложение Феникса, как на комедию, которую тот предпринял, --">