Жюль Лермина - Графиня Листаль

ВИЛЬЯМ КОББ ГРАФИНЯ ЛИСТАЛЬ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I.

В ожидании, пока Франция будет соединена с Англией подводным тунелем или мостом через канал, нет более удобнаго и скораго сообщения между двумя странами, как пароходы, ходящие из Дувра в Калэ. Скорые поезда позволяют нам обедать в Лондоне и завтракать в Париже, что было для наших предков волшебным сном из "Тысячи и одной ночи". В особенности ночные поезда отличаются быстротой по истине изумительной. Прибыв в Дувр, путешественники и их багаж быстро перемещаются из вагонов на пароход. Нет ни минуты остановки; все это происходит почти мгновенно.

От Лондона до Дувра путешественники вооружаются терпением; по большей части они немного боятся переезда через Ла—Манш. Морская болезнь стережет их на берегу и никто не может поручиться, что избежит ея. Когда, наконец, пароход доходит до твердой земли, то все чувствуют себя успокоенными; некоторые чувствуют себя утомленными волнениями переезда, и все вообще желают устроиться по спокойнее и, если возможно, уснуть и проспать до Парижа, что, увы, довольно трудно сделать в неудобных вагонах.

Самое главное ухитриться так, чтобы сесть в угол и там, мало по малу, укачиваемый равномерной тряской вагона, путешественник засыпает. Счастлив тот, у кого нет соседа и кто, по этому, может растянуться на скамейке. Едва начал ему сниться первый сон, как уже поезд приходит в Амиен, едва снова сомкнулись глаза, как уже кондуктор кричит во все горло: "Париж! Париж!"

Таковы же были, по всей вероятности, намерения двух господ, закутанных по уши, которые, в одну прекрасную декабрьскую ночь 186… года, устроились в одном из отделений экстреннаго поезда, шедшаго из Калэ в Париж и служившаго продолжением переезда на пароходе из Дувра в Калэ.

Было очень холодно; холодный и резкий ветер заморозил бы лице всякаго неблагоразумнаго, который не закутал бы его хорошенько. Поэтому, все путешественники были закутаны в невообразимое количество разных кашне, плэдов и шуб. Никто не имел человеческаго вида и глядя на этих путешественников, шедших с парохода в вагон, можно было принять это шествие за процессию медведей, возвращающихся в свои берлоги.

Наши два путешественника были почти одинаковаго роста, а судя по живости, с которой они вскочили в вагон, можно было заключить, что они молоды и ловки.

И это все.

Кампания железных дорог, по всей вероятности, по каким–нибудь вполне основательным причинам, старается с курьерским поездом пускать как можно меньше вагонов, так что, по большей части, все отделения бывают битком набиты. Так было и в этот раз. Едва два путешественника заняли места в углах, как остальныя шесть мест отделения были сейчас же заняты.

Каждый устроился как мог; плэды были разложены на коленах, ноги были уставлены на грелки, налитыя кипятком. Кто–то спустил зеленую занавеску на фонаре, хотя и без того от этого освещения не больно глазам.

Затем, как бы по какому–то взаимному соглашению, все восемь человек заснули. Молчание прерывалось только стуком колес по рельсам и храпением спящих.

Вдруг раздался какой–то необыкновенный стук, точно сильный удар молота.

— А? что такое?

В вагоне поднялись восклицания на всех известных языках.

— Помогите! поезд сошел с рельсов! кричали самые скромные.

Несколько мгновений прошло в неописанном безпорядке. Неожиданно разбуженные путешественники не могли отдать себе отчета в причине шума, так неожиданно разбудившаго их.

Между тем поезд катился по рельсам с прежней быстротой. Что же такое случилось?

— Дверь открыта! сказал кто–то.

Действительно, дверь вагона была не заперта.

— Недостает двух путешественников! вскричал другой.

Это было уже важнее; два путешественника, занимавшие углы по обе стороны двери, исчезли. Самый храбрый решился взглянуть в дверь.

— Дверь сломана…

— Она верно ударилась обо что–нибудь!…

— Но как остановить поезд?

— С чему? Мы подезжаем к Амиену!

Действительно, было уже пять часов утра и поезд подходил к Амиену.

Мало по малу путешественники успокоились: эгоистическое чувство собственной безопасности было причиной этого.

Раздался свисток локомотива и поезд остановился на Амиенской пристани. Шесть путешественников, оставшихся в том отделении перваго класса, откуда исчезли два остальные, встали все, как один: они --">