Андрей Маркович Сагалаев - Алтай в зеркале мифа

А. М. Сагалаев
АЛТАЙ В ЗЕРКАЛЕ МИФА

*

Ответственный редактор

кандидат исторических наук

М. В. ШУНЬКОВ

Рецензенты

кандидаты исторических наук

А. И. СОЛОВЬЕВ, Н. К. ТИМОФЕЕВА

© Издательство «Наука», 1992

К читателю

Алтай — это имя горной страны. На космических снимках она — как запятая между морем тайги и морем пустынь. Крутые завитки алтайских хребтов сцепили Сибирь и Монголию — два мира, две судьбы. Жемчужиной Азии назвал Алтай Н. К. Рерих. Родиной зовут его десятки тысяч людей. Это слово многократным эхом отдается в их песнях и плачах, легендах и мифах.

Алтай соразмерен человеку. Он надежен и вечен. Он бережно хранит в себе кости предков и обещание новой жизни, одаряет своих сыновей последним снегом и первой травой, синей тенью лесов и жарким маревом летних долин. На перевалах стоят увешанные лентами деревья — знаки договора людей со своею землею. Кажется, что и само время течет на Алтае двумя несмешивающимися потоками: поверх — сиюминутное и преходящее, а в глубине — всегдашнее и истинное. Здесь живы еще уважение к мудрому слову старшего, скромное и непоказное гостеприимство. Надо видеть неспешность и сдержанность здешних стариков. Чтобы оцедить в полной мере гармонию и доброту народной мысли, надо понять, что жизнь на Алтае — это трудная^[1] работа.

Алтай болен. Болен давно. Задолго до семнадцатого года обозначились те недуги, что нынче скрутили его. Вы любуетесь сияющим двузубцем Белухи? Смотрите ниже. Вы видели эти нищие села, покосившиеся кошары, непроезжие дороги, вырубленные кедровники? Вы чувствовали эту неприязнь к приезжим (просто к чужим!), настороженность и замкнутость? Вы не видели (невзначай), как всадник в сердцах хлещет коня, посылая его в дикую скачку — просто так, чтобы обоим выбиться из сил? Ребятишек, не вполне владеющих родным языком? Здесь люди редко думают о будущем и живут как будто в вечно длящемся сегодня. Народ выпал из ритма времени и пространства. Он устал от игры, правила которой ему непонятны, а цель неизвестна. Он измотан ощущением случайности своего существования. Не стоит обольщаться тем, что издаются книги на алтайском языке, летают в дальние села вертолеты, множатся киловатт-часы и гектары. Подспудно копится не просто усталость — неверие в себя, темная энергия отрицания всего.

Алтай — это слово звучит как пароль в прокуренных кухнях и в очередях к билетным кассам. Не успели перейти на оседлость коренные жители гор, как Алтай затопила новая волна кочевников. Сюда едут альпинисты и лозоходцы, уфологи и просто туристы. Они ищут Беловодье и Шамбалу, медитируют на горных перевалах, поют по утрам протяжные гимны. Для них Алтай — праздник. Они ищут на Алтае себя, снисходительно или безразлично поглядывая из окна автобуса на почерневшие крыши аилов, скудный быт чабанов. Так встречаются, не узнав друг друга, два культуры. Для паломников Алтай прежде всего природный феномен, они не думают о его культурном содержании. Что ж… В детстве нам всем забыли сделать прививки от европоцентризма, непростительного и даже постыдного в конце XX века. Нет, искушения Востоком не избежали и мы, но символами его стали мистика Тибета и ускользающие парадоксы дзэнских притч. А как же духовное наследие Алтая?

— Но почему Алтай? — спросил однажды знакомый, посвященный в замысел этой книги. — Я понимаю, природа там — нет слов. А остальное… Мало ли на земле мест, где история и древнее, и богаче событиями? Народов, что дали миру образцы высокого искусства, мысли, письменность наконец. Ведь в фундаменте нашей цивилизации — их достижения. Вот там — мифы, герои, деяния. Гильгамеш, Один, Прометей… А здесь? Ну о чем может поведать нам культура аборигенов Сибири? Видел я все это в музее. Топтание на одном месте. Из века в век одно и то же: войны, набеги, охота, продымленные юрты и, наконец, бедность, нужда, прозябание. Давай уж признаем, что одни работали на будущее, другие стояли на обочине --">