Юрий Игнатьевич Мухин - Логика для школьника

А вот другому ребёнку учительница сообщила, что дважды два равно четырём, и этот ребёнок в это поверил и это запомнил, и при необходимости, как и вы, вспоминает. На первый взгляд ему легче, ведь вы сначала думали, и только потом запомнили, а он сразу запомнил. А поскольку он запомнил то, что и вы, то и этот ребёнок уверен, что имеет все основания говорить, что и он «думает», когда отвечает на вопрос, сколько будет дважды два.

На самом деле он не думал и не думает — он вспоминает.

Всё бы ничего, однако облегчение от того, что этому ребёнку не надо думать, противочеловечно, поскольку человек ведь и рождён для того, чтобы думать. Мало этого, такой, экономящий на собственном мышлении человек, становится полностью зависим от того, кому он верит, — он становится верующим, поскольку нет принципиальной разницы в том, кому вы верите и чьи выводы запоминаете.

К примеру, нет разницы, верите ли вы реальному попу из церкви в то, что бог есть, или верите такому же попу, но называющему себя «учёным», что бога нет. Вы в обоих случаях не сами думаете над этим вопросом, а верите в то, что вам сообщают или внушают.

Сами понимаете, что раз человек экономит на мышлении и только запоминает, то такого человека легко обмануть, дав ему запомнить то, что надо обманщику, ведь не думающий человек не сможет сам обдумать и понять, правду ему сообщили или нет.

Но надо ли вообще отказаться от того, чтобы запоминать что-либо от знающих людей? Нет, конечно, нет необходимости, как говорится, «изобретать велосипед». Но если у вас возникнет ощущение, что в том, что вы запомнили что-то не так, то тут уж вам надо самому разобраться, что там к чему, — самому разобраться с устройством велосипеда.

Вы человек, пока вы мыслите! Прекращая мыслить, вы становитесь просто живым существом.

О логике и правильности мышления

Не пугайтесь этого иностранного слова!

Просто по мере того, как в мире всё уменьшающееся количество людей стало кормить и содержать всё увеличивающееся количество народа (по мере роста производительности труда), образовались целые сообщества людей, по сути бездельников, но уверяющих всех, что они занимаются «умственным» трудом. К такому разряду «тружеников умственного труда» относятся и учёные.

А в России эти учёные издревле, чтобы придать вес и исключительность своим словам (а себе придать вид мудрецов), начали использовать иностранные слова для описания вещей и понятий, которые могут быть описаны и обычными русскими словами.

Зачем это учёным надо?

Дело в том, что очень часто люди в непонятности, видят умность тех, кто «понимает» эту непонятность. Ну, а дураки вообще любую непонятность, особенно, выраженную непонятными словами, считают чем-то очень правильным и умным.

Известный русский физиолог И.П. Павловым в 1918 году доложил результаты своей работы по исследованию ума российского интеллигента в докладе «О русском уме», показав, что безусловной чертой российского интеллигента (это важно — не какого-то крестьянина, а именно интеллигента!) является нежелание вникать в суть проблем и восхищение непонятным.

«Через мою лабораторию прошло много людей разных возрастов, разных компетенций, разных национальностей. И вот факт, который неизменно повторялся, что отношение этих гостей ко всему, что они видят, резко различно. Русский человек, не знаю почему, не стремится понять то, что видит. Он не задает вопросов с тем, чтобы овладеть предметом, чего никогда не допустит иностранец. Иностранец никогда не удержится от вопроса. Бывали у меня одновременно и русские, и иностранцы. И в то время как русский поддакивает, на самом деле не понимая, иностранец непременно допытывается до корня дела. И это проходит насквозь красной нитью через все. Можно представить в этом отношении много и других фактов.