Богомил Райнов , Леонид Николаевич Панасенко , Михаил Георгиевич Пухов , Владимир Наумович Михановский , Журнал «Искатель» - Искатель. 1985. Выпуск № 05

ИСКАТЕЛЬ № 5 1985

№ 149

ОСНОВАН В 1961 ГОДУ

Выходит 6 раз в год

Распространяется только в розницу

II стр. обложки

III стр. обложки

В ВЫПУСКЕ:

Леонид ПАНАСЕНКО

2. Школа Литтлмена. Фантастическая повесть

Михаил ПУХОВ

24. Разветвления. Фантастическая повесть

Владимир МИХАНОВСКИЙ

54. Первый контакт. Фантастическая повесть

Богомил РАЙНОВ

78. Умирать — в крайнем случае. Роман.

Перевод с болгарского. Т. Мицневой и Ю. Лубченкова

Леонид ПАНАСЕНКО ШКОЛА ЛИТТЛМЕНА

Фантастическая повесть

Художник Геннадий ФИЛАТОВ

Набатно, тревожно ударил колокол.

Он проснулся сразу и, завороженный, испуганный, стал вспоминать.

«Где и когда я слышал этот звук, эту молитву?» Отозвался второй колокол, третий.

Они были моложе и добрей первого и без тени лукавства пообещали ему успокоение, намекнули, что все и вся есть суета сует. Голоса их были сладкие и тягучие, как патока.

Литтлмен,^[1] может, уснул бы снова, но тут пронзительно и ясно закричал, заплакал четвертый колокол. Голоса его братьев смешались, перепутались. Больно и тяжело, будто сердце во время приступа тахикардии, заколотился первый. Забыли о своих обещаниях колокола-проповедники: стали спорить и ругаться, будоража горячими языками в общем-то равнодушную медь. Четвертый же внятно и четко потребовал, чтобы он, Человек, проснулся и начал действовать. Он, точнее, они, потому что этот звонкий и откровенный голос в одно мгновение объединил колокольный перезвон в слаженный квартет, знали о нем все, даже невозможное, то, что произойдет в будущем, и пожалели душу Литтлмена, которую напрасно позвали к подвигу. Жалея его, они даже как бы заспорили с кем-то, но то ли их убедили, то ли приказали, и медный хор затих, смолк. Остался только четвертый, самый серебряный и вразумительный. Он пообещал Литтлмену в награду за подвиг скорую и легкую смерть и нетерпеливо спросил: «Чего же ты медлишь?! Приступай к своей работе — разжигай костер. Вот тебе спички…»

Литтлмен застонал, будто и впрямь зажигал, например, конфорку и спичка, догорев, обожгла ему пальцы. Он рывком отбросил влажную простыню, сел, не понимая спросонья, где он и что с ним.

Голова прямо-таки раскалывалась от боли. Во рту было сухо и горько.

«Что это со мной? — тупо удивился он и, придерживаясь рукой за стену, заковылял на негнущихся ногах к умывальнику. — Кажется, у Джеффи был вчера день рождения… Но ведь я не пошел. И вообще среди ночи никогда не просыпаюсь…»

Литтлмен отвернул кран и сунул голову под клокочущую струю.

Это не принесло облегчения. Голова болела по-прежнему, к горлу подкатывала тошнота, а в ушах все еще звучали отголоски печальных колоколов.

Затем присел на табурет и глянул в окно, где ночь рождала рассвет. И вдруг так же внезапно, как и первый удар поминального колокола (теперь он, кажется, понял разговор медных братьев), Литтлмена обожгла необъяснимая слепая радость.

Что-то случилось! Что-то с ним произошло, пока он спал. Литтлмен не знал, в чем заключается перемена, но прошлая его жизнь с ее одуряюще однообразной службой, постоянным безденежьем и скудностью, точнее, полным отсутствием событий и радостей вдруг показалась ему до отвращения никчемной и пустой. Долой ее! Допой постылый магазин, где он работал, выполняя разные мелкие поручения, и эту комнатушку, запруженную тараканами. Да и сам городок, убогий, до одури провинциальный. Зачем он в нем живет? Есть ли хоть тень смысла в тех двенадцати, годах, которые он разменял здесь на ничего не стоящую мелочь --">