Джанни Родари , Станислав Лем , Фредерик Браун , Хол Клемент , Гюнтер Кунерт , Крис Невил , Теодор Гамильтон Старджон - Огненный цикл. Сборник научно-фантических рассказов

преминула воспользоваться возможностями, который открывает ей тема встречи с инопланетным разумом.

Самое любопытное, конечно, насколько искомое существо похоже на человека. Один из активных защитников антропоморфной точки зрения, Иван Ефремов, считает, что все разумные существа в процессе эволюции не могут не прийти к человеческому образу. Для писателей такой вариант имеет особую привлекательность; человекоподобны и герои большинства рассказов сборника «Огненный цикл».

Впрочем, с этим согласны далеко не все. Мы уже упоминали о Саймаке. Диаметрально противоположных взглядов придерживается и Станислав Лем. Особенно наглядно они проявились в его романе «Солярис», где повествуется о плазменном сверхорганизме, покрывающем всю планету. Представленный в сборнике рассказ «Крыса в лабиринте» тоже демонстрирует нам некое чудовищное, не укладывающееся в земные представления существо.

Рассказ этот — как бы одна из заготовок к «Солярису», и мысль в нем проведена та же: «среди звезд нас ждет Неизвестное». Попав в «сверхъестественные» условия, человек оказывается в положении подопытного животного, «крысы в лабиринте». Однако в отличие от крысы состояние растерянности у мыслящего человека обычно длится недолго. Как только герои «Соляриса» сумели понять происхождение призраков, столь напугавших их вначале, они стали хозяевами положения. Сумел разумно объяснить невероятные, не имеющие аналогий происшествия в чреве космического Левиафана и герой публикуемого рассказа.

Не согласен с «антропоморфистами» и американский фантаст Фредрик Браун, автор рассказа «Кукольный театр». (Разумеется, речь идет не о прямой полемике). Он высмеивает необоснованные претензии «господствующих рас», выступает против ксенофобии, ненависти к чужакам, существам иной физической организации, с иным цветом волос, кожи… Конечно, рассказ Ф.Брауна — всего лишь остроумная шутка с ударной концовкой, но очень нетрудно слово «ксенофобия» заменить некоторыми другими терминами из политического словаря современных Соединенных Штатов Америки.

Компромиссные позиции занимает Хол Клемент, автор самого крупного произведения сборника — «Огненный цикл». Раса, описанная в повести, и похожа на людей — немного внешне, немного психологически, и не похожа — по общим принципам жизни, по способу размножения и т. д. Тем не менее народец Клемента придуман не совсем на пустом месте. Из астрономии известно, что в солнечных системах с двойными звездами вряд ли может существовать жизнь: слишком неравномерны природные условия, в которые попадали бы планеты, вращающиеся вокруг таких солнц. Автор вполне резонно предполагает, что приспособляемость жизни невероятно велика, и пытается сконструировать сложную биологическую модель, которая приноровилась к чудовищным температурным перепадам на Абьёрмене. Когда наступает кризисный период и отступают моря, раса эта «вымирает», перевоплощаясь в существ иной организации, которые могут перенести «огненный цикл», а когда он заканчивается, наступает возрождение. Просто для живых существ такой генетической преемственности, обеспечивающей сохранность вида, было бы достаточно, но для разумных созданий этого мало. Они должны еще обеспечить передачу информации от поколения к поколению, чтобы не начинать каждый раз с самого начала. Поэтому в их обществе возникает культ Книг, самого драгоценного, что только есть у обитателей планеты, и культ Учителей, которые, переживая циклы в подземных убежищах, служат передатчиками знаний.

Однако как ни соблазнительно фантазировать по поводу внешнего вида и образа жизни инопланетян, главная привлекательность темы «встреча разумов», ее устойчивая популярность объясняется вовсе не этим.

В любом произведении художественной литературы автор в той или иной степени, пристрастно или беспристрастно, но непременно судит своих героев, или скажем так: оценивает их, выясняет, чего они стоят как люди. И трудно придумать лучшую смотровую площадку, трудно придумать более удобную ситуацию для такой оценки, чем, столкнув человечество с посторонним разумом, дотошно рассмотреть, что из этого получится. В таком столкновении все в человеке подвергается жестокой проверке. И его физические данные — себе мы кажемся красивыми, но так ли уж целесообразной хорошо мы устроены, нельзя ли найти более удачную «конструкцию»? И его моральные ценности — так ли уж они --">