Алеся Ли - Дело Декстера: танцуют все!

Алеся Ли Дело Декстера: танцуют все!

– Ты сказала, мы идем на спортивные соревнования. А это что такое?! – пораженно поинтересовался я, разглядывая толпу землян и иномирцев в причудливых костюмах. Часть из них словно сбежала с бразильского карнавала двадцатого века, а остальные – с парадных портретов аристократии второй половины девятнадцотого. – Это еще что за костюмированная вечеринка?!

На мой возглас обернулся парочка парней во фраках, подозрительно напоминающих земных пингвинов. Центаврийского слизня – так и вовсе не отличить.

Я смерил их скептическим взглядом. Несколько из них мгновенно стушевались, но один оказался покрепче и ответил не менее выразительным взглядом.

– Декс! – Эли ухватила меня за руку, увлекая к трибунам. – Во-первых, не говори так громко!

– А как я могу говорить тихо, когда музыка так орет?! – искренне возмутился я.

На что Эли хихикнула в кулачок, но тут же вспомнила, что злится.

– Во-вторых, это Кубок Федерации по бальным танцам!

– Каким танцам? Ты притащила меня на балет?! – что может быть более специфическим, чем парни в лосинах, когда ты при этом – в костюме, а твоя девушка – в вечернем платье. Колготки носят они, а стыдно почему-то тебе!

– Мы уходим! – я попытался развернуться к выходу, но Эли была начеку и загородила дорогу.

– Это спортивные бальные танцы. Вальс, танго. Румба. Ча-ча-ча! По ним соревнования проходят. Их вот-вот причислят к Олимпийским видам спорта!

Я еще раз осмотрел «пингвинов» и мужиков рубашках со стразами и декольте, которому позавидовали бы все поп-певицы современности.

– И как давно длится это «вот-вот»?

– Э-э-э, – поборница справедливости в мире спортивных дисциплин и моя девушка по совместительсву заметно смутилась, – уже лет восемьдесят…

– Вот и я говорю, какие из них спортсмены, – вдохновенно начал я, но тут же понял, что пора менять тему – глаза Эли угрожающе сузились.

К счастью, к нам целенаправленно приближалась одна из спортсменок? конкурсанток?

– Молли! – Эли радостно замахала рукой, приветствуя одну из немногих своих университетских подруг. Я и не знал, что она занимается этими… бальными… спортивными… танцами короче. Вот подстава. За то время, что я пропадал в военной академии, жизнь, очевидно, не стояла на месте.

– Эли! – расцеловать друг друга было решительно невозможно, у одной – макияж, у другой – биокостюм доходил лишь до шеи.

На свой страх и риск Эли твердо вознамерилась быть красивой, так что ее лицо и волосы, были решительно освобождены от привычной защиты.

Молли осторожно обняла Эли там, где виднелся биокостюм.

Я невольно оценил заботу.

У Эли было редкое среди землян генетическое заболевание, из-за которого ее кожа травмировалась даже от незначительного механического воздействия, что доставляло ей самой огромные неудобства. Окружающим, впрочем, тоже. И только наличие биокостюма позволяло ей носить любую одежду, модную обувь, вести активный образ жизни.

Родители Эли никогда не создавали драму из сложившейся ситуации, не пытались ограничивать дочь, и все ее детство, когда такая защита казалась несбыточной роскошью, терпеливо залечивали новые и новые раны, появлявшиеся от попыток Эли угнаться за сверстниками.

На этот раз биокостюм практически полностью скрывало глухое бальное платье и длинные перчатки.

Эли хотела приоткрыть еще шею и декольте, ну тут уже я уперся намертво. Во-первых, как военный, мало ли что, шея – это стратечически важная жизненная зона у гуманоидов, а во-вторых, как мужчина – нефиг пялиться. И так вон находятся ценители прекрасного.

Я послал в толпу парочку выразительных взглядов.

– …Ваши места за столиком номер сто двадцать восемь, он воспарит ровно в шесть вечера, не задерживайтесь, – проворковала Молли.

Я понял, что пропустил часть беседы.

– Рада личному знакомству, Декстер. Спасибо, что пришел.

Желая искупить вину за невнимательность и, чего уж греха таить, покрасоваться перед Эли, я вежливо подхватил ручку подруги и едва уловимо поцеловал. Учитывая платье в пол и странноватую прическу, напоминающую космическую антенну (с такой на парадный портрет в девятнадцатом веке, вероятно, бы не пустили) Молли не могла не оценить мои манеры.

Эли насмешливо фыркнула, чем несколько нарушила торжественность момента.

– Красуешься? – поитересовалась она, когда мы снова остались одни. Насколько вообще можно было остаться одним в толпе --">