Михаил Исакович Шаломаев - Эффект Завалишина. Символ встречи<br />(Повесть и рассказ)

в данном случае совершенно непонятна. Она унижает в первую очередь его самого. Считаю, что Володя обязан немедленно извиниться перед директором и выехать в командировку.

Директор нахмурился.

— Мне казалось, что до сих пор мы всегда учитывали ваше мнение, Павел Петрович. Это ваш сектор, это ваши сотрудники, но в данном случае коллектив высказался достаточно ясно — Завалишиным не место у нас.

— Это же несправедливо! — крикнула Ирочка Литинская.

Ирочка — химик со стажем в тридцать две недели. Она веселый и общительный человек. Даже гордые дамы, как говорится, со следами былой красоты, которые неодобрительно относились к этим современным легкомысленным девицам, даже эти гордые дамы из химической лаборатории ворковали, встречая Ирочку, а в обеденный перерыв наперебой потчевали ее пирогами и консервированными фруктами собственного приготовления. И сам Павел Петрович, заходя к химикам-аналитикам, приосанивался и любезно вопрошал: «Ну-с, деточка, как наши успехи?»

Ирочка стояла хорошенькая, раскрасневшаяся, сжимая кулачки.

— Как так можно? — тоненьким голоском спросила она. — Все на одного, все сплетни подобрать — и на одного… И не услышать, когда говорят хорошее. Это, это же… Я не знаю, зачем так?

Из глаз девушки брызнули слезы, и она, натыкаясь на стулья, выбежала в коридор.

— Тише! Тише! — призвал директор. — Давайте без эмоций. Мы рассматриваем сугубо производственный вопрос.

Алик Хайдаров подсел к Завалишину. Тот, поглядывая исподлобья, разминал, наверное, уже пятую или шестую папиросу.

— Не валяй дурака, — шепнул Алик. — Ну махнешь в Кызылташ на недельку, на лоно природы. Ты не расстраивайся — покричат и забудут. Скажи, что осознал. Ну?

Директор пророкотал, что ему все ясно, однако, может быть, сам Завалишин хочет как-то объяснить свое поведение?

— Я… — и Завалишин запнулся. — Я… Прошу извинить за грубость. Сорвался. Я считал нецелесообразным ездить, когда у них существует специализированная ремонтная служба. Ну уж если так надо… Поеду.

Этому совещанию предшествовали следующие события.

Что за птичка автомотриса…

На пятой двери направо висела табличка «Лаборатория электроники». Впрочем, это так лишь называлось — лаборатория электроники. Самостоятельной темы лаборатория не вела. Сотрудник, а вернее, младший научный сотрудник Володя Завалишин и два лаборанта занимались подготовкой приборов и аппаратуры для других отделов. Налаживали гальванометры, пирометры, потенциометры и прочие «метры». Когда бывшие однокурсники спрашивали Володю, чем он занимается, младший научный сотрудник ухмылялся:

— Играю в настольный теннис, а если остается время, заправляю самописцы чернилами.

В лаборатории царил беспорядок, симпатичный сердцу радиолюбителя. На верстаках лежали папиросные коробки с третником и канифолью, жестянка из-под бланшированной сайры, наполненная транзисторами, конденсаторами, сопротивлениями. В гнездах картонного ящика поблескивали стеклом и металлом электронные лампы. На подоконниках и под столами громоздились вольтметры, банки с солидолом и костяным маслом, валялись резиновые перчатки, провода и многое другое. Дымился паяльник, тоненько взвизгивал настольно-сверлильный станок.

В тот вечер Володя Завалишин сидел у окна, мурлыкал назойливый мотив, привязавшийся с утра, курил и думал. Рядом стоял разобранный приемник заместителя директора по хозяйственной части.

Сизые тучки набегали на закатное солнце, и тогда даже в комнате становилось сумрачно и прохладно. Пронзительно зеленела отмытая дождями листва кленов. Весна, снова весна, а на душе смутно и неустроенно. Когда-то, в такой же апрельский день он встретился с Машей. Будущее представало перед ним голубой страной, где никогда не бывает туч. Свадьбу отпраздновали по-студенчески — бедновато и весело. После защиты дипломного проекта он начал работать в секторе. Удалось получить комнатку. Маша наводила в ней сияющую чистоту, и каждое новое приобретение становилось поводом для радости и надежд. Родился Женька, нареченный в память об отце Маши. И вот тогда-то появились первые трещинки… «Ах, Женька, Женька, отца-то ты еще помнишь? Ладно, оставим, надо поглядеть приемник. Лучший способ забыться — вот такая бездумная чепуха…»

Без стука отворилась дверь. Володя развел пинцетом --">