Наум Ципис , Г. Короткевич - Стэлла

высшей сложности, в естественном «аду» — на Эссе.

...Опыты Либа проходили успешно. Сегодня было закапсулировано живот­ное, наиболее близкое к тэслийцам по биологическим данным — голубой стремительный ашур. Внешне это выглядело очень просто: небольшая инъекция сере­бристой тяжелой жидкости, и при встрече с внешне опасной средой, — мгновенная реакция. Кремневая капсу­ла — и смерть, спасающая от смерти; смерть, ведущая к жизни... Сколько ра­боты, опытов, волнений... Либ сидел в лаборатории у микроскопа и невольно вспоминал весь путь открытия.

Рах приводил в порядок какие-то за­писи тут же, рядом с Либом. «Что-то Мэса долго нет, — подумал Либ. Этот не выдержит и двух часов в одиночестве». Как бы отвечая мыслям Либа, Мэс ворвался в лабораторию:

— Кто из вас сегодня дежурит по кухне? Что? Я дежурю? Хм... Ладно. Окажу царственную милость: дарю се­годня эту привилегию Раху. И чтобы — торт! Ясно? Что? Ничего особенного: открыл еще один астероид.

— И как ты его назвал? — Либ отор­вался от микроскопа.

— Мэла! Это, представьте себе, юби­лейный: двадцать пятый! Рах, торт дол­жен быть соответственно...

— Двадцать пять астероидов... Не­плохо, Мэс. И все названы женскими именами. Не слишком ли откровенно и... много?

— Чего? Астероидов или имен?

— Имен, — уточнил Либ.

— Не много, не много, — ответил Мэс, становясь в скульптурную позу. — Мы, астрономы, в отличии от вас, био­логов, привыкли к масштабам.

— А может, ты уступишь Раху сле­дующую «звезду»? У него, в отличие от царствующих особ, всего одна девушка, но зато какая! — Либ улыбнулся.

— Ты видел ее?

— Да. Она пришла проститься с Рахом.

— А где был я?

— В толпе тех, чьи имена сейчас па­рят в двадцати пяти точках космоса.

— Да... Идет! Согласен, Следующий астероид будет назван... Рах, имя?

— Стэлла... Спасибо, Мэс...

Астроном и Либ рассмеялись, глядя, на смущенного парня.

— Стэлла... Это, кажется означает «Несущая радость». Да? Хорошее имя, — почему-то вдруг грустно сказал астроном.

Несущая радость... Ирония судьбы. Если бы они знали, что принесет им не­бесное тело, которое будет названо этим именем.

Командор и молоденький прак­тикант из школы десантников встретили их к исходу рабочей сме­ны. Они обследовали большой район к югу от места посадки «Сибири» и неожиданно среди хаотического бес­порядка лунного ландшафта наткну­лись на идеально ровную площадку. Это само по себе немаловажное от­крытие было удивительным. Но то, что десантники увидели на этой пло­щадке, было невероятным. Это было похоже на мистику.

Четыре больших, в полтора человеческих роста шара лежали перед людьми. Одинакового размера с полированной кремовой поверхностью, они были совершенно чужими для Луны телами, резко выделяясь своей «пра­вильностью» из общего лунного «хора». Три из них образовали правиль­ный равносторонний треугольник. Четвертый лежал чуть поодаль. Поло­жение их соответствовало построению биллиардной «пирамиды».

— Что это? — шепотом спросил практикант. Командор посмотрел на него невидящим взглядом и, словно проснувшись, включил передатчик на волну «Всем!»

Мэс не заглядывал к ним целые сутки. Удивленные биологи пошли к не­му в обсерваторию. Он вылез из своею подвесного кресла, спустился вниз, и только тогда они увидели, что он очень взволнован. Без своих обычных шумных шуток, громкого смеха, Мэс выглядел, как большой ошарашенный ребенок.

— Что? Улътраобломок? — попытал­ся вывести его «на орбиту» Либ.

— Нет... Это, кажется, планета... Двенадцатая планета Сэтры... Это... Это непостижимо! Но все именно так. Вот только еще раз надо проверить ее орбиту. В первом черновом варианте она проходит близко от нас... Да, Рах, я назвал ее Стэллой... Ты можешь по­смотреть. Она выглядит красивой и уже довольно крупной: обоюдное сближе­ние — скорость велика...

Рах ловко взобрался на кресло и прильнул к бинокулярам. Либи и Мэс отошли к столу.

— Мэс, ты не ошибся? Это планета?

— Может, я и ошибся, хотя это мало вероятно. Хотелось бы ошибиться в от­ношении

--">