Всеволод Вячеславович Валюсинский - Пять бессмертных

Всеволод Валюсинский ПЯТЬ БЕССМЕРТНЫХ Роман Т. II

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Десятилетия шли за десятилетиями. Бессмертные жили среди людей. Никто не знал, что они бессмертны. Только внешность их поражала окружающих и заставляла чувствовать себя неловко. Никто не мог выносить холодного взгляда их странных глаз. Особая красота и утонченность лиц резко отличала их от остальных людей. Постоянная работа над собой и колоссальный запас знаний, накопленный ими в течение долгой жизни, делали их превосходящими умственно всех окружающих. Каждый невольно подчинялся их авторитету. Казалось, это были существа с другой планеты. Пять бессмертных были похожи друг на друга. Непрерывная мозговая работа в течение столь долгого времени оказала свое действие на все соотношения роста и притом в одном направлении. Все отличались чрезвычайно развитым черепом. Их головы в полтора раза превосходили нормальную величину. Лицевой скелет и нижняя челюсть уменьшились. Особенно поражали уши бессмертных: по своей форме, положению и правильности кривых линий это были совершенные произведения природы. Бессмертные сохранили костюм своего пола. Так как одежда мужчин и женщин к тому времени перестала сильно различаться, то с этой стороны ничто не удивляло окружающих. Только сходство бессмертных между собой заставляло их избегать держаться вместе. Они жили поодиночке, изредка собираясь для проработки плана своих работ. Их странные, похожие друг на друга лица могли заставить окружающих предположить общность их происхождения и вызвать нежелательное внимание и любопытство. Они поэтому большей частью закрывали голову и лицо подходящей формы головными уборами и носили темные очки. Несмотря на принятое ранее решение сразу приступить к продолжению своей работы, бессмертные не могли удержаться от некоторых искушений, которые открывала неограниченность свободного времени. Первым искушением явилась наука. Они переходили из одного научного заведения в другое. К концу первого столетия с тех пор, как они покинули свою Балтийскую станцию, их смело можно было назвать носителями всей суммы человеческих знаний. Их память и все умственные способности обострились до чрезвычайности. Они торопились, но все-таки не могли угнаться за жизнью. Каждый день приносил все новые открытия. Знания охватывали все большие области. Карст, например, первые три года, живя в Ново-Сибирске, ухитрился окончить все находившиеся там высшие учебные заведения, а их, считая и Восточный Институт Искусств, насчитывалось там более пятнадцати. Не отставали и остальные. Курганов тоже посвятил некоторое время изучению наук, необходимых ему для будущей работы, конечно, в объеме, недоступном для одного смертного. Пятьдесят лет он изучал химию, математику и те бесчисленные отрасли, на которые разделилась медицина и биология. Он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы во всеоружии знаний приняться за свою основную работу. Смерть по-прежнему властвовала над человеком. Только они пятеро проходили сквозь время, не подчиняясь ему. Предстояла кропотливая и, возможно, очень длительная работа, окончания которой даже приблизительно нельзя было рассчитать. И Курганов торопился. Глубокая жалость к человечеству, обреченному на гибель, но безропотно мирящемуся с этим, не давала ему покоя. Он чувствовал долю своей вины в десятках тысяч ежедневных смертей. Он должен торопиться. Этот кошмар, этот неумолимый закон, когда-то нужный в процессе эволюции, теперь должен оставить человека, дать свободу и время его гордому разуму. Курганов поселился и долгое время жил в Годавери. Это был прелестный уголок, утопающий в зелени и окруженный виллами и загородными домами. Раньше здесь находился французский городок Ганаен, но с тех пор, как Восточная Индия примкнула к Великому Союзу Республик, он утратил свой колониальный характер и стал называться по имени реки, на которой стоял. Курганова давили сплошные пространства --">