Ольга Гусева - Откровение Клайда Брукмана

связано с нею. Им обоим предстоит нечто. Если бы она умела смущаться, она бы смутилась. Но она лишь улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка вышла максимально чарующей.

— Конечно, ладони от меня ничего не скрывают.

Унизанные перстнями пальцы мадам Зельмы мягко погладили руку мужчины. Нет, он положительно не походил на обычных клиентов.

— Тогда я хотел бы, чтобы вы мне рассказали, зачем я буду делать то, что собираюсь делать.

— Мадам Зельма читает линии, она не занимается психологией.

Она повернула руку мужчины ладонью кверху. Какая короткая линия жизни! И как внезапно оборванная. Бедняга… Нет, этого она ему не расскажет.

— Я всего лишь читаю ладони.

— Я знаю, знаю, просто мне кажется, я каким-то образом сумел заглянуть в будущее одним глазком, и я увидел там себя. И я увидел, что я там делаю такое, что ну никак со мной не вяжется.

Он сильно сжал ее руки, и Зельма внезапно испугалась. Все изменилось в одну секунду. Что-то было не так. Что-то в нем было не так.

— То, что я там увидел… Я не только не хочу этого делать, я даже представить себе не могу, как я буду это делать, — стиснув ладони, он испытующе смотрел ей прямо в глаза. — Тем не менее, вот он я. Я это делаю.

— Мистер… Вы делаете мне больно… — голос гадалки охрип.

— Я знаю, знаю, мне очень жаль… — в его взгляде действительно читались сожаление и разочарование. — Но вы — предсказательница судьбы, вы должны были все это предвидеть.

Зельма подалась назад, пытаясь высвободить руки из цепкого мужского захвата. Он, не отрываясь, глядел на нее, прямо в глаза, горячо и требовательно.

И она увидела, она увидела все так ясно, что окружающая действительность померкла и отодвинулась в какую-то зыбкую даль. Именно поэтому мадам Зельма начала кричать еще прежде, чем он опрокинул ее на ковер, и хрустальный шар на столе отразил их бьющиеся сплетенные тела.

3

— Лабораторные анализы дадут более точные результаты, но, по крайней мере, три дня назад хозяйка еще могла ими пользоваться.

Медэксперт аккуратно положил на стол два человеческих глаза. Без привычного обрамления прочими чертами лица, глаза производили странное и жутковатое впечатление.

По комнате деловито рыскали множество полицейских. Как и любая комната в отсутствие хозяев, эта смотрелась немного заброшено и сиротливо. Это было место, в котором совершилось убийство, и теперь его заполняло множество посторонних людей, какая-то легкая оторопь, казалось, исходила от стен.

Полицейский фотограф наклонился над столом, и вспышка на миг ярко осветила разложенные на нем человеческие органы.

— Говорят, глаза успевают запечатлеть то, что видит жертва, перед тем, как ее убивают.

— А что говорят про кишки? — цинично поинтересовался возникший из-за плеча фотографа детектив Клайн.

Он обладал подвижной мимикой и манерой активно жестикулировать при разговоре.

— Фу! — фотограф поморщился.

— Правда, что мы попросили помощи в этом деле? — спросил Клайн, обращаясь к своему коллеге.

Детектив Хабес, в отличие от напарника, был медлителен и внешностью обладал невыразительной. Вместе они смотрелись несколько комично.

— Да. Этот человек должен быть экспертом по таким делам, — Хабес задумчиво разглядывал большой стеллаж с куклами, — Я слышал, мыслит он неортодоксально. У Яппи хорошая рекомендация.

— Рекомендация? Главное, чтобы он получал результаты.

— Яппи? — оживился фотограф, — я видел его по телевидению. Интересно, какой он в жизни.

— Я вчера общался с ним, — Хабес усмехнулся, — жуткий тип. Но главное, чтобы он нам дал какие-нибудь концы, а остальное неважно, будь он хоть…

— Черт возьми, вы еще кто такой? — прервал его Клайн.

Все обернулись. На пороге возник человек, неожиданно, словно материализовавшись из воздуха.

— Я агент Молдер, а это агент Скалли, — Молдер оглянулся, но Скалли уже вынырнула из-за его плеча, на ходу профессиональным движением доставая удостоверение; казалось, оно выросло прямо из ее руки.

— А… Я забыл, что вы прибудете, — примирительно улыбнулся Клайн, — Я Клайн, а это — детектив Хабес, — он провел гостей к столу с уликами, — мы думаем, может быть, этот тип был сатанистом. Вынимал жертве глаза.

— Сатанисты вынимают глаза и оставляют тело, а не наоборот, — возразил --">