Ольга Гусева - Откровение Клайда Брукмана

Колли. Но, скорей всего, дюжина-другая старых знакомых настолько уже сидит в печенках, что мистер Незнающий-что-такое-Лоза-Паллаза ждет не дождется, не украсит ли кто из них колонку некрологов».

И, равнодушно зевнув, Роу запоздало, но решительно выбил чек.

На улице была ранняя осень. Точнее, осень-то, конечно, была не только на улице, она была везде, но здесь, в теплом полумраке наступающего вечера, она напоминала о себе мягко и настойчиво.

Брукман вдохнул свежий воздух. Осень — не прощание с жарким летом, осень — напоминание о зиме, напоминание о смерти, но настолько нежное напоминание, что перехватывает горло и уже не остается внутренних слез. Только природа, в отличие от людей, умеет дожидаться весны. За человеческой зимой не наступает оттепели, за человеческой зимой не наступает ничего. Он был большим специалистом в области человеческих зим. Задумавшись, Брукман налетел на идущего куда-то мужчину в красной бейсболке. Глуповато улыбаясь друг другу, они одновременно отступили вправо, потом влево, вернулись на исходную позицию и наконец-то разминулись.

— Извините…

— Не нужно извиняться, — на ходу обернулся обладатель красной бейсболки, — вы танцуете лучше, чем моя последняя подруга. — И, перейдя улицу, он вошел в подъезд, над которым светилась неоновая рука с магическим символом на ладони.

2

Салон мадам Зельмы был одним из бесчисленного множества, где зарабатывали свой таинственный хлеб астрологи, гадалки, хироманты, предсказатели, толкователи жизней и прочие носители гласа судьбы. Пока род людской мучает жгучее любопытство из-за своей единственной и неповторимой жизни, им не грозило остаться без куска хлеба. Гороскопы — самая читаемая рубрика в газетах.

Мадам Зельма была еще не старой, привлекательной женщиной в цыганском наряде с пышной гривой обвязанных пестрым платком темных волос. Томная чувственность читалась в каждом ее движении.

У Зельмы действительно были в роду цыгане, но она и сама бы затруднилась с точностью сказать, какая часть текущей по ее жилам крови досталась ей от бесшабашных степных бродяг. Это не мешало мадам вовсю щеголять перед клиентами своим экзотическим происхождением. При этом акцент делался на времена давние и романтические, чтобы, не дай Бог, не возникло ассоциаций с нынешними представителями этого племени, частично цивилизовавшимися, поменявшими повозки на трейлеры, но все такими же бездомными, оборванными и, безусловно, подозрительными.

С первых же слов посетителям салона сообщалось, что свое магическое знание она унаследовала от бороздящих в кибитках пустынные степи предков, отважных разбойников и предсказателей. Мужчины играли в карты и воровали коней, а женщины из поколения в поколение, от матери к дочери передавали тайное знание чтения человеческих судеб по рисунку линий на руке.

Нынешний посетитель салона, выслушивая обязательную интерлюдию, задумчиво разглядывал ковер на полу. Ковер был небольшим, потертым, весь в ромбовидных узорах, которые никак не хотели отпустить его взгляда. Привычно запульсировала жилка на виске. Ковер о чем-то предупреждал его, что-то пытался сказать, но что? Этого разглядеть он не мог. С трудом оторвав взгляд от пола, он переключил свое внимание на гадалку. Интересно, она сама верит в то, что говорит? Рука наткнулась на хрустальный шар, стоявший перед ним на столе, и он мгновенно понял — верит. По ночам ей снятся странные сны. Диковатые люди, пропахшие дымом и потом, ночью, в отблесках костра, дерутся на ножах. Один падает, хрипло крича. Где-то плачет ребенок. Плачет, глядя в темноту перепуганными глазами, крепко прижимая к груди старую куклу. На этом месте она обычно просыпается. Может быть, именно эта женщина ответит на вопрос, так его мучающий.

— Итак, что же привело вас к мадам Зельме?

— Вы действительно сможете хоть что-нибудь узнать про меня, просто глядя мне на руки?

Загадочно улыбнувшись, Зельма взяла руку клиента. Сильная мужская рука. Длиннопалая, немного хищная. Рука решительного человека. Способная ударить или обнять так, что хрустнут позвонки. Опасная рука. Зельме нравились непредсказуемые мужчины.

— Я могу узнать все. Даже больше, чем все.

— Просто глядя на линии, вы можете прочесть мою жизнь?

В нем была настойчивость, какая-то необычная страстность. Зельма почувствовала, что это --">