Наташа Аллунан - Необычные подозреваемые

СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ Файл № 501

НЕОБЫЧНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ 

Вечер

Пролог

Все-таки хорошо, когда кондиционер. А то ведь лето в относительно северном мегаполисе — та еще парилка. Весь день сплошная духота, а ночью откроешь окно — сразу задует мерзкий, пропитанный выхлопными газами и городской пылью сквозняк.

Нет, правда, хорошо. Хорошо вот так прийти домой, сварить кофе — настоящий кофе, а не ту бурду, которая сочится из автомата в управлении, — прислониться спиной к старому, любимому книжному шкафу и смотреть в окно. Благо там ничего особенного не наблюдается. И потертые кожаные корешки ласково холодят затылок.

Холостяцкий уют. Кто-то, может, и усмехнется, воспевая прелесть коттеджей с видом на ухоженный газон, но этот кто-то сюда нипочем не попадет. А друзья поймут.

На то и друзья. И то, что сегодня ты, старина Манч, не пошел с ними пить пиво, они тоже поймут. Ну, по крайней мере, примут спокойно. Спишут на обычные странности, ибо кто у нас, в убойном отделе, без странностей? Хотя с давешней троицей клоунов и невменяемым федеральным агентом нам, конечно, не сравниться. Господи, до чего же здорово, что в таких вот ситуациях никому из наших не надо ничего объяснять и никто не будет на тебя тревожно коситься и дергать за рукав на предмет недопустимости отрыва от коллектива.

Да разве ж такое в двух словах объяснишь? Даже самому себе — и то непросто. И то, что завтра к одиннадцати мой отчет должен лежать на столе у лейтенанта, само по себе еще не повод, чтобы отказаться пропустить по паре кружек.

Завтра к одиннадцати. А ведь я еще даже не знаю, что у меня там, в этом отчете, будет. Нет, врешь. Врешь, старина Манч. Самому себе притом. Нехорошо. Стареем. Давай-ка признаваться — здесь можно, никто не видит. Ты ведь уже все решил, Манч. Не вышло из тебя Дон Кихота. Кишка у тебя тонка, и слаб ты в коленках — с системою бодаться.

Ну и ладно. Слаб так слаб. Не каждому дано, а мы в блаженные и не стремимся. В конце концов, тряпкой и слизняком из-за этого себя всю жизнь ощущать причин тоже нет. Свою работу я делаю, и вроде бы даже неплохо. Немало живодеров, психов и просто сволочей, не привыкших ценить человеческую жизнь, село моими стараниями за решетку. А то и закончило свое бренное существование раньше срока в соответствии с законодательством штата. Бороться с балтиморскими убийцами у меня хорошо получается, а против вселенских заговоров пусть кто-нибудь другой воюет. Вот хотя бы этот фэбээровец, которого сейчас эскулапы успокаивающим потчуют. У него для борьбы великой уж больно подходящий типаж. А с меня и убойного отдела хватит. И вообще, где ты ни на что не способен, там ты не должен ничего хотеть. Римляне говорили. Мудрые были люди. Кончили, правда, плохо, но это к делу не относится.

Ну, хорошо, а чего ж я тогда пиво пить не пошел? Если все уже решил и в общих чертах предвижу ту околесицу, которая завтра шефу на стол ляжет? За моей подписью, что характерно. А лейтенант украдкой вздохнет с облегчением, да и свалит всю эту кашу на федералов. Все равно эти деловые ребята в отутюженных костюмчиках уже завтра прибегут в управление. С ложками. Кашу расхлебывать.

А пиво ты не пошел пить потому, старина Манч, что так просто ты эту историю из сердца вон вместе с отчетом своим шелковым не выкинешь. Не даст она тебе покоя, так и будешь потом вечерами свое самомнение, ошибочно совестью именуемое, всю жизнь штопать. Так и будешь себе доказывать, что кому-то, дескать, дано, тебе не дано, у него типаж, у тебя — отдел…

Да, знаю. Так и будет. Если только прямо вот сейчас, нынче же ночью, не задействовать старую, неоднократно проверенную схему: сесть и выхлебать это дерьмо до донышка. Испить, так сказать, чашу. Не поперхнувшись притом. Разобраться с этим делом раз и навсегда, разложить все по полочкам, промусолить все, до мелочей, честно посмотреть, что получается, и честно признаться себе, что я это шефу не понесу. Потому как совершенно невозможно. Немыслимо. Я это, конечно, и так знаю, только вот где-то в глубине сидит этакий червячок сомнения — а вдруг? А вдруг существует в природе тот соус, под которым этому делу можно дать ход? То есть это, конечно, ерунда, но, сколько ни повторяй — червячок никуда не девается. И именно он потом будет всю жизнь проедать мне дырку в совести, если мы его прямо сейчас в зародыше не придушим.

Ладно, старина. Кончай скулеж --">