Роман Караваев - Недалеко от Земли

Роман Караваев Недалеко от Земли

Чем дольше вы ждёте, тем больше вероятность, что вы ждёте не там.

Эмпирическая истина

Пролог

Кипящий столб огня вымахнул из придорожного кустарника и упёрся в левый борт БТР, чуть пониже орудийной башенки. Шквалом взрывной волны Никиту смело с брони. Распластавшись в воздухе, он видел, как мед-лен-н-но, словно в рапидной съёмке, перемещаются вслед за ним какие-то тёмные твёрдые обломки, рваные клочья чего-то мягкого и податливого, видел, как язык остановившегося в ярости пламени начинает наползать на металл, как плавно тонут в дорожной пыли бесформенные тела в маскировочных комбинезонах… А потом мир вдруг раскололся на разноцветные брызги…

Никита рывком сел, сбрасывая одеяло. Грудь ходила ходуном, с хрипом выталкивая воздух из лёгких. Лоб покрывала ледяная испарина. Кажется, он даже кричал во сне. Хотя полной уверенности не было. Так, где-то на грани восприятия. Он слепо смотрел перед собой остановившимся взглядом. Привычно… И вспоминал…

Этот ночной кошмар преследовал его уже одиннадцать лет. С того самого дня, когда двери госпиталя закрылись за его спиной, и он, даже не обернувшись, чтобы попрощаться ещё раз (с теми, к кому он привязался, он простился в палате), неторопливо пошёл навстречу новой жизни…

Медсёстры говорили, что его собирали буквально по частям. «Организм тренированный и живучий», — главврач… «Интересно, как тебя довезли-то? Смотреть не на что было…» — Колян с соседней койки. «М-м-да… Всё это более похоже на чудо. Ваш ангел-хранитель очень постарался», — лечащий доктор.

Действительно, он даже не хромал после выписки. И руки не потеряли гибкости. Короче, об ограничении подвижности не шло и речи. Тело восстановилось полностью. Но пострадал дух. И надо было как-то этот самый дух воспитывать заново…

На работу он устроился в охранную фирму. А куда ещё он мог податься? Списанный подчистую бывший спецназовец… Бывший солдат… Бывший убийца… В каком ещё качестве он мог предложить себя? Конечно, такая работа была скучна для него, масштабы не те, да и пространство инициативы съёживалось до нуля. Но он давно приучил себя довольствоваться малым, когда нельзя рассчитывать на большее.

А потом вдруг случилась сумасшедшая, невозможная любовь. И всё на свете перестало для него существовать. Кроме женщины, которую он боготворил. Остальное съёжилось, как проколотый воздушный шарик, и беспокойно мерцало где-то в уголке сознания. Даже на службе он постоянно думал о ней, что, безусловно, мешало ему, он вечно отвлекался, не замечая мелочей, которые обязан замечать, и поэтому неминуемо совершал ошибки. Если в самом начале его деятельности начальство не могло нарадоваться, что заполучило столь ценного работника, то теперь оно так же законно недоумевало и терялось в догадках о причинах весьма разительной перемены.

Какие у неё были глаза! «Зелёные распутные глаза». Откуда это?.. А губы… С ароматом земляники… Нежные и податливые… А тело! Описать человеческим языком невозможно. Роскошное тело. А как она шла по улице… Слегка откинув голову назад и покачивая бёдрами… Определённо, он сходил с ума. Был ли он счастлив тогда? Сейчас он не мог даже приблизительно ответить на подобный вопрос. Скорее это было наваждение. Морок. Он просто не был готов к такому.

Фантастическая история любви длилась почти полгода, а потом она сказала, что пришла пора расстаться. «Ты думал, это будет продолжаться вечно? Нет, милый, так не бывает». Чужая женщина. Застывшее лицо. Холодные глаза… Он тогда впал в жестокую депрессию, едва не наделал глупостей…

А потом плюнул на немилосердную судьбу и уехал. Далеко. Почти на край света. В тайгу… Бросил всё. К чёртовой матери… Захотелось чего-то попроще и попонятнее. Устроился на работу в лесничество. Подальше от людей. Он не стал мизантропом, скорее ему надо было разобраться в самом себе. В деревне Елань, самой близкой к его обиталищу, он коротко сошёлся с местным священником, отцом Василием. Наверное, чтобы можно было изредка отпускать тормоза. Сбрасывать накопившееся в душе. А кому ещё исповедоваться, если не священнику?.. Раз в месяц он приходил в деревню.

Они разговаривали. Летом на веранде уютного «поповского домика» неподалёку от маленькой деревянной церквушки пили чай. С травами. В травах оба понимали. Зимой же, долгими тёмными вечерами --">