Максим Дмитриевич Хорсун - Ушелец

добавляли ей миловидности. Девушка торопливо спрятала свои кремы под прилавок. Конрад, насвистывая, принялся изучать застекленные витрины.

   Цены, указанные в песо, в рублях и в евро, все еще сохраняли налет коммунистического волюнтаризма, заразившего Кубу в смутные годы Реставрации СССР. Однако в них же находила отражение и та парадоксальность, что так и не дала Красному колоссу снова подняться на ноги и, в конце концов, погубила его окончательно и бесповоротно. Например, в песо и рублях продукты стоили дешевле, чем в евро. И это не могло не вызывать улыбки.

   Так, отличный выбор кальвадоса, текилы, ямайского рома, но где же, черт тебя кусай, то, ради чего он пришел?

   Коньяку в павильончике не нашлось. Конрад выбрал пузатую бутылку шотландского виски и сигару в пластмассовом цилиндре-футляре.

    — Я возьму это и это.

    — Как будете платить, синьор?

    — Наличными, — ответил Конрад и вынул бумажник. Наличных у него было не так много, как хотелось бы. Между купюрами лежала аккуратно сложенная справка, подтверждающей что он — ушелец. Такая, очень несовременная справка на зеленоватом бланке из синтетической бумаги. Вообще-то, ушельцам полагалась скидка до двадцати процентов во всех магазинах на Земле, но показывать ее каждому встречному-поперечному Конрад не торопился. Теперь предъявлять на Земле ее стало особенно опасно. Он вспомнил граффити, — членастого farwalker-а, с забора долгостроя. Оно красноречиво говорило о том, что и здесь к ушельцам относятся с некоторыми предубеждениями.

   Но денег в бумажнике оставалось так мало, а юная продавщица выглядела располагающе и мило. И он решил рискнуть.

    — Вот, — Конрад покраснел и развернул справку. Бельеса сощурила карие глазки, пробежалась взглядом по строкам, написанным казенными фиолетовыми чернилами, внимательно оглядела все три витиеватых штампа...

    — Риккардо! — крикнула она и стукнула каблучком в дверь за своей спиной. Добавила по-испански: — Проснись же, кретин черный, клиент дожидается!

    Конрад торопливо спрятал справку. «Опять!» — подумал он без энтузиазма.

    — Я, наверное, пойду, — вежливо сказал, попятившись.

   Тут же дверь за спиной продавщицы распахнулась, и из полумрака подсобки показался лобастый негр баскетбольного роста. Он бы одет в одни помятые шорты — красные, словно советский флаг. Именно они сначала бросились в глаза Конраду, а затем уже — помповое ружье, которое держал в руках Риккардо.

    — Что стряслось, чика? — хрипло спросил он у своей подружки.

    — Здесь еще один хочет получить у нас скидку, — ответила бельеса, при этом проведя большим пальцем поперек горла. Последнюю фразу Конрад понял, правда, для этого ему пришлось запустить автоматический переводчик, вживленный во внутреннее ухо. Под черепной коробкой неприятно щелкнуло; во рту появился металлический привкус, а в словах плаза-де-крузовцев — смысл.

   Риккардо улыбнулся, щедро продемонстрировав желтые лопаты зубов. Сон с него сняло как рукой. Он почесал зад и выразительно поглядел на Конрада. Ночной посетитель был худым, сутулым и лысым. Словно вурдалак из древнего черно-белого фильма ужасов. Он не выглядел ни человеком сильным, ни — здоровым. А серый внепогодник, покрывающий его тщедушную фигуру, — комбинированный костюм путешественника, говорил еще и о несостоятельности ушельца. Абсолютно безопасный тип. Абсолютный простофан.

    — Так это ты попал куда надо, — зевнул Риккардо и демонстративно положил ружье на прилавок.

   Конрад и шага не успел сделать, как на его локте сомкнулись пальцы Риккардо.

   Конрад взял под контроль обильно брызжущие адреналином надпочечники и усилием воли подавил начавшуюся боевую метаморфозу. Этот рефлекс ему привили с первых лет работы в Большом Космосе, еще в «веселые» времена освоения Хамелеона. Теперь на любую угрозу тело реагировало само.

   Всего лишь наивный деревенский парень. Он даже не заметил, что плоть ночного гостя в его хватке, под его пальцами, не мягче металла. И еще девчонка глядит в оба своих бесстыжих глаза... — уговаривал себя Конрад, — агрессивность внешней среды в пределах допустимого, старик, расслабь гузку! Нечего этим провинциалам показывать кино про то, как осваивалось ближнее и дальнее пространство.

   Костяные шипы нехотя исчезли в наручных пазухах, серповидные шпоры вернулись в голеностопные карманы, мышцы --">