Автор неизвестен - Осенние визиты

class="book">российской эротики, можно было вызвать лифт. Самая обычная красная пластиковая

кнопка, как и положено, находилась на стене возле раздвижных дверей. Еще одна

кнопка, подтверждающая вызов лифта, маленькая и неприметная, была вмонтирована

в стол. Кроме того во время трехминутного движения к поверхности капитан

должен был позвонить по телефону и подтвердить, что в лифте "свои". Этот

странный порядок выхода появился в шестьдесят девятом году (коридоров тогда

было только три, а телефон на столе был армейский, железный) после того как

один из эсперов задушил дежурного, забрал его пистолет, поднялся наверх,

перестрелял охрану и в течении двух часов делал что-то со стационарной

армейской радиостанцией.

Караульный взвод уложил сумасшедшего без особого труда и дальнейших потерь. Но

трехлетняя работа одного из сибирских "ящиков" так и не дала ответа на главный

вопрос: что делал эспер, зоолог по образованию, с радиостанцией, почему

хиленькие кремниевые транзисторы не перегорают при напряжении двести семьдесят

вольт, откуда это напряжение берется, и куда уходит с антенны, закрученной в

виде раковины каури.

Теперь любой последователь бедного зоолога встретил бы наверху, в "приемной",

не только хорошо вооруженную охрану, но и простенькое устройство, при звуке

выстрелов или громких криках запирающее двери и наполняющее помещение

слезоточивом газом.

Если же все было в порядке, то поднявшись по лестнице из "приемной" -

огромного, и тоже подземного комплекса, можно было через подвал войти в здание

Института средств наглядной агитации - режимного предприятия, призванного

повышать моральный дух бойцов когда-то советской, а ныне российской армии. Из

Института, уже без особых проблем, можно было попасть на старую улочку в

центре Москвы. Руководство объекта "пси" тихо гордилось двумя вещами: тем, что

ни одна иностранная держава не знает о его существовании, и тем, что нигде,

даже в Штатах, по данным разведки подобного объекта нет.

Мужчина, сидящий сейчас в деревянной комнате, был одним из эсперов "пси".

Насколько он мог судить, их группа насчитывала почти четыре десятка человек, с

тремя другими эсперами он даже был знаком. Приложив некоторые усилия он мог

узнать точную цифру, но работа в "пси" давно приучила его не стремиться к

излишним знаниям. Через два дня, на третий, он приходил в Институт средств

наглядной агитации, предъявлял пропуск, спускался на минус первый этаж,

предъявлял другой пропуск, затем произносил в микрофон стихотворную строфу,

которая была паролем этого месяца. Однажды, слегка охрипнув, он

продекламировал бессмертную фразу о дяде, который был честных правил, но не в

шутку занемог. Пролежав полчаса под дулом автомата на бетонном полу, эспер

едва не повторил его судьбу. Уже несколько лет в "пси" собирались установить

систему идентификации по сетчатке глаза, но пока дальше разговоров дело не

шло. Возможно потому, что польза "пси" всегда была под вопросом у руководства.

Когда-то мужчина работал во втором коридоре подземного центра. Отсиживая по

двенадцать часов в почти такой же комнате, он занимался очень странным делом:

размышлял, не запущены ли американские или китайские ядерные ракеты в сторону

России? Однажды он почувствовал - болезненно ясно, почти увидел, как из

льдистой серой воды выпрыгивают титановые туши "Поларисов", зависают, танцуя

на огненном столбе, и медленно отправляются в свой последний путь. Глотая

ставший колючим воздух он выбежал из комнаты

параграф первый: в случаи предвидения...

и заорал на дежурного за оббитым жестью столом,

а если ошибка? если бы ошибка... только бы ошибка...

спеша успеть, хотя что можно было сделать, если он увидел случившееся?

Дежурный, вылавливая телефонную трубку, медленно бледнел.

И вдруг эспер почувствовал, как

--">