Автор неизвестен - Осенние визиты

 Осенние визиты.

 роман.

 Автор благодарит:

 Дмитрия Байкалова, Владимира Васильева,

 Павла Вязникова - за слова, сказанные вовремя.

 Сергея Калугина - за тексты песен, использованных

 в романе.

 Дениса Маслакова - за тексты стихов,

 использованных в романе.

 Марка Горовенко - за консультации по оружию.

Любые возможные совпадения

имен, событий и реалий случайны.

 7. Страшен и грозен он; от него самого происходит

 суд его и власть его.

 Книга Пророка Аввакума.

 Я раскрыл себе грудь алмазным серпом,

 И подставил, бесстыдно смеясь и крича,

 Обнаженного сердца стучащийся ком

 Леденящим, невидимым черным лучам.

 Сергей Калугин.

 - Это только слова, - сказал Убивающий Словом.

 - Только ветер, сорвавшийся с твоих губ. Неужели

 ты думаешь, что я испугаюсь ветра?

 Ярослав Заров.

Садитесь рядом. Садитесь, это будет долгая история. Я и сам не знал, насколько

долгая, когда начинал ее расказывать.

Вы любите страшные сказки? Я - нет. Во всяком случае, мне так казалось.

Но нам редко дано делать лишь то, что мы любим.

Главное, что следует запомнить вначале - эта сказка не о Вас. Она могла

случится, и она может случится, но только не с Вами.

Вы в безопасности, в мире, который тверд и надежен. Вас нет в этой сказке, и

если даже Вам покажется обратное - Вы ошиблись. Поверьте.

И если Вы дочитаете до конца, а нечто темное коснется Вас - не пугайтесь.

Просто страшная сказка, которую рассказывают страшные люди.

Эта сказка не о Вас.

Но если однажды ночью Вы проснетесь в пустой квартире от щелчка выключателя,

не спешите поднять голову и спросить "Кто там?"

Возможно, это окажетесь Вы сами.

 Часть первая.

 Приход.

 0.

Стены здесь были деревянными, но под некрашеными сосновыми плашками лежал

свинец. Только дерево - пол из дубового паркета, стены из сосны, глубокое, но

жесткое кресло, маленький круглый столик. На столе - открытая тетрадь, пара

остро отточенных карандашей, три свечи в грубо вырезанном из капа подсвечнике.

Вошедший в комнату мужчина плотно затворил дверь и сел за стол. Взял карандаш,

поднес к глазам, так, чтобы кончик грифеля заслонил пламя свечи. Придирчиво

изучил заточку, потом пододвинул тетрадь поближе. Под последней записью,

корявой, небрежной, "Дежурство сдал. Пятое октября, шесть часов вечера."

аккуратно написал:

"Заступил на дежурство. Пятое октября, приблизительно шесть часов вечера."

Часов у него, конечно, не было. Армейских бюрократов это всегда приводило в

ярость. Но спорить с эсперами они не решались. Себе дороже.

Откинувшись на высокую твердую спинку он смотрел на пляшущие язычки пламени.

Смотрел, постепенно расслабляясь, позволяя огоньку свечи заполнять весь мир.

Дрожащее пламя вокруг, он в центре. Дежурство принял...

Если открыть дверь, единственную, ведущую из деревянной комнаты, то взгляду

открывался длинный, полутемный коридор. Лишь в конце его тускло светил матовый

плафон, как бы отмечая границу, за которой вновь начинался двадцатый век.

Шесть таких коридоров сходились в маленьком зале, где было два лифта, наглухо

закупоренная аварийная лестничная шахта, вентиляционный штрек, и потертый,

оббитый жестью стол. За столом молодой капитан в форме внутренних войск

перелистывал ветхий номер "Андрея", забытый здесь невесть кем и невесть когда.

К внутренним войскам он имел столько же отношения, сколько и к

железнодорожным. Объект "пси" когда-то подчинялся ГРУ, но последние десять лет

был выделен в особую единицу, подотчетную непосредственно президенту.

Пройдя мимо скучающего капитана, в очередной раз знакомящегося с историей