Джей Вильямс - Хищник

Джей Вильямс Хищник

Существует два типа неизвестных опасностей: неизвестная опасность, заключенная в известном явлении, и известная опасность, источник которой неизвестен. Последняя, несомненно, во много раз страшнее…

Небольшая группа людей прошла через тамбур, неся на импровизированных носилках неподвижное тело.

— Кто на этот раз? — спросил Феннер.

Горслайн сбросил прозрачный капюшон, закрывавший лицо и голову, расстегнул молнию комбинезона и устало потер глаза.

— Бодкин. Все то же самое.

Обернувшись к товарищам, он велел:

— Несите прямо в госпиталь. Впрочем, все равно без толку, — вполголоса сказал он Феннеру.

Феннер взглянул на Бодкина и тяжело вздохнул. Сквозь щиток было видно, что лицо человека, лежавшего на носилках, побагровело, грудь судорожно вздымалась, на губах выступила пена.

Горслайн снял комбинезон, перебросил его через руку и вслед за Феннером направился в «профессорскую».

— Я бы чего-нибудь выпил и закурил, — сказал он. — Паршиво, что там нельзя курить.

— Вам надо стремиться к аристотелевой умеренности, — сказал Феннер с усмешкой. — На станции биологической разведки она весьма уместна.

— Бедняге Бодкину умеренность не принесла пользы.

Горслайн бросил комбинезон в угол, нажал рычажок автомата, и на лоток выпала зажженная сигарета.

— Налейте мне, а, Люк? — сказал он, откидываясь в качалке.

Начальник станции Хейген вошел в комнату, подпрыгивая, как обычно, — казалось, что пятки у него на пружинах. Это был маленький пухлый человечек с козлиной бородкой, которую он постоянно пощипывал, как будто злясь или досадуя на кого-то.

— Хелло! — крикнул он. — Эй, Феннер, Горслайн, послушайте, я только что был у Бодкина. Это ужасно. Трое за неделю!

— Еще бы, — сказал Горслайн, беря у Феннера стакан с виски. — Может быть, соберем вещи да и домой, а?

Феннер полулежал в глубоком кресле, сложив на груди руки и вглядываясь в своего шефа, который поспешно сел, тут же вскочил и снова сел. Никогда не поверишь, что этот человек — талантливый организатор, подумал он. Поразительно, как обманчива может быть внешность. Редко человек оказывается таким, каким кажется. Вслух он сказал:

— Извините меня, Хейген. Я хочу спросить Горслайна — были поблизости какие-нибудь животные в тот момент, когда это произошло?

Горслайн покачал головой.

— Никаких животных я там не заметил. Все было так же, как и в первые два раза, ну, почти так же.

Он допил виски и выпрямился в кресле.

— Мы находились в зоне Б, как вам известно. Бодкин фотографировал лепторринусов, которые опыляли красные цветы, а мы с Хакимом выкапывали луковицы и собирали личинок, тех, что живут на корнях. Вы знаете, о чем я говорю?

Хейген кивнул.

— Ну, ну, дальше.

— Стейнс с Петруччи брали образцы почвы, а Бондье гонялся за этими созданиями, которые он называет бабочками. Все было спокойно, и растения были совершенно неподвижны. Хаким, помню, даже сказал: «Если бы мы были на Земле, я бы решил, что надвигается буря». Я ему ответил что-то в таком духе: «Хорошо бы для разнообразия снова увидеть траву, пусть даже во время бури». Приблизительно в это время Бодкин поднялся и отошел от своих камер. Я окликнул его: «Ты куда?». Он ничего не ответил. Зажал голову руками и замер на месте. Я сразу сообразил, что случилось, но не успел подбежать к нему, как он свалился.

— Может быть, насекомые? — спросил Феннер.

— Конечно. Мы сразу подумали об этом. Решили, что его ужалил лепторринус или какой-нибудь другой жук, но ничего не нашли. Никакого следа от укуса, никакой отметины. Ничего.

Он замолчал, глубоко вздохнул.

— Потом я подумал о животных. Спросил Бондье — он ведь бегал вокруг нас. Говорит, будто видел, как шевелились кусты, но не уверен. Тогда я послал Стейнса и Петруччи, чтобы они ударили палкой по кустам разок-другой, но это тоже ничего не дало. Оставалось только нести Бодкина сюда: может быть, здесь удастся ему помочь.

Хейген медленно кивнул:

— Все верно.

Пока Горслайн рассказывал, в комнату один за другим вошли остальные члены группы.

— Как Бодкин? — обратился Хейген к вошедшим.

Энтомолог Бондье, высокий, худой, мрачного вида человек, проговорил:

— Боюсь, мало надежды. Доктор считает, что он погиб, как и те.

Он постучал себя по голове:

— Жив, но здесь пусто.

Феннер резко выпрямился, хлопнул рука об --">