Хиль де Брук - Итан

находила, зато на вспышки Нербуса реагировали растения. Интенсивность и скорость их роста после таких вспышек увеличивалась в три раза, потом – очередная стабильная фаза роста до нового выброса со стороны светила. Этот факт интересовал меня и как ученого, и как человека, который мечтает о возможных колониях на новых планетах.

Однажды, производя полив грунта, я заметила, что под зелеными стеблями моркови, окрепшими и пышными, появились завязи будущих корнеплодов. Чтобы убедиться в том, что мне не показалось, пришлось отключить систему водоснабжения и вернуть шланг в гнездо. Да-да, ввиду экономии жидкости и ради безопасности теплицы, я поливала растения старым дедовским методом, разве что шланг выходил из стены – соседний отсек № 5 включал в себя водохранилище, регулируемое бортовым компьютером. Он поддерживал уровень воды на верхней отметке, и если ее потреблялось больше, чем планировалось, корабль-станция вырабатывал недостающее количество посредством математических расчетов и химических реакций. Баки заполнялись по крайнюю черту.

Глаза не обманывали. Морковь готовилась дать первые плоды, опередив картофель, томаты и тыкву.

Я сделала контрольный замер, записала показатели на встроенный в эластичный рукав скафандра диктофон и, сделав снимок, покинула теплицу.

– Гонсалес! С тебя двадцатка, морковь первая в номинации блюда дня! – не скрывая радости, сообщила я, как только очутилась в рубке.

Гонсалес, одетый в свободный, не сковывающий движения нижний комбинезон, ездил на стуле от одного монитора к другому. По экранам бежали длинные вереницы цифр, мужчина стучал по сенсорным клавишам так, будто стремился разбить вдребезги панель управления. Услыхав меня, он бросил через плечо:

– Сколько?

– Треть дюйма.

Скафандр и крепившийся к нему объемный шлем я сняла между первым и вторым шлюзами и теперь, как и Гонсалес, была в одном легком комбинезоне.

– Маловато, – скептически заметил он. – У брюквы еще есть все шансы обогнать ее после новой вспышки.

Чтобы не сойти с ума от рутинных занятий, мы читали почту, отправляли родным видео из «Деметры», играли в шахматы, напоминавшие скорее пластиковых роботов, потому что использование дерева на корабле было запрещено, и делали ставки на овощи.

Брюква, за которую болел Гонсалес, дала пышные листья, но плод завязываться не спешил.

– Я верю в нее, Лоусен. Вот увидишь, – теперь он, наконец, оставил мониторы в покое и озарил меня белозубой улыбкой.

– Если мои расчеты верны, а я допускаю небольшую погрешность, еще одна вспышка увеличит темп рост плода в ноль целых семь десятых, тогда как у твоей брюквы весь рост идет только в листья, – не задумываясь, сказала я. – Ты проиграешь.

Под нами вращался мрачный спутник НТ5610011, на который раз в три луна запускались автоматизированные роботы класса МЛ6. В их задачу входила съемка местности, проба грунта участков на заданном друг от друга расстоянии и возвращение на «Деметру» в целости и с герметичными контейнерами, полными безжизненной земли.

Мы были первыми фермерами в космосе.

Уже здесь, на станции Гонсалес смешивал ее с дерном и песком, который мы привезли в грузовом отсеке с Земли, перегноем, в который при определенных условиях превратилась заготовленная органика за время полета, и снова проводил контрольные замеры и пробы. Он пересыпал получаемую смесь в контейнеры побольше, погружал в нее семена и клубни и помогал перенести их в теплицу. Попадая туда, будущие растения проходили обычный жизненный цикл в необычных для них условиях. Гонсалес с удовольствием посещал отсек № 6, чтобы поставить галочку в своем ежедневном отчете, а так же чтобы сделать очередную ставку на то, какой из овощей быстрее попадет на наш стол.

Первым на кратковременную потерю памяти начал жаловаться капитан. Он обнаруживал себя в других отсеках станции, но не понимал, как там оказался. Его давление и психическое состояние были в норме, анализы крови и энцефалограмма не показывали никаких отклонений. Шел двадцать пятый лун нашего пребывания на орбите спутника.

В один из лунов я нашла в теплице перевернутый ящик. В ней был высажен редис, который усердно гнался в росте за морковью, но, несмотря на скороспелость выбранного сорта, все равно отставал. Листья оказались смяты и переломаны, однако я не отчаивалась – сообщив Гонсалесу о происшествии, заново засадила ящик и вернула его на место.

– Большую часть --">