Алексей Константинов - Волосы циннвальдитового цвета

Волосы циннвальдитового цвета

1

Поезд метро тронулся. Шум в кабине нарастал, но разговор сидевших неподалеку школьников лет девяти-десяти Артем слышал отчетливо.

— Сам ты глупый, — сказал один из них. — Люди живут, чтобы платить проценты по кредитам.

— Неправда, — возражал второй. — Цель бытия каждый определяет самостоятельно, как это следует из доктрины свободы воли.

— Правда-правда. По вечерам мои мама с папой только об этих процентах и говорят, как их платить, откуда брать деньги, куда их вложить. Проценты сами по себе стали онтологической основой существующего общественно-политического строя.

— Хочешь сказать, если бы Фалес, Анаксимен и Анаксимандр творили бы сегодня, то говорили бы они не о воде, огне и эфире, а…

— Именно, — мальчик поднял руку, выставил указательный палец, стараясь выглядит величественно. — Всё есть проценты по кредиту!

— Интересная мысль, — промямлил второй себе под нос. — Но ведь проценты нематериальны, они меняют базис и надстройку местами, противоречат духу диалектического материализма. Или ты, вслед за профессором Пустобреховым, намекаешь на то, что в современном мире все перевернулось с ног на голову и материя, бывшая некогда основанием, превратилась в вершину, а идея о процентах по кредиту сделалась онтологической основой бытия? Но как это могло произойти?

— А очень просто. Вот смотри, — малыш завертел головой, схватился за поручень. — Вот он поручень, я его мыслю, следовательно, он существует, так?

Второй призадумался и не торопился отвечать.

— Это не такой простой вопрос. По сути, мы касаемся векового спора и все ближе подходим к солипсической парадигме.

— Пока не будем заходить в дебри метафизического дискурса…

— Тогда да, — кивнул второй мальчик, — ты прав. Мыслишь поручень, и он существует.

— Причем то, что называю поручнем я, не обязательно соответствует тому, что поручнем называешь ты. Мы можем подразумевать разные его свойства, не в состоянии понять вещь в себе как таковую.

— Диалектика стакана, не будем на этом останавливаться.

— А теперь представь, что я мыслю нечто отвлеченное, что-то такое, чему нет соответствия в реальном мире.

— Например, проценты по кредиту?

— Именно, — мальчишка снова многозначительно поднял палец. — Причем каждый мыслит какой-то свой процент по кредиту, отличный от процента по кредиту другого. А теперь представь, что кроме процентов по кредиту я ни о чем не думаю.

Глаза слушавшего мальчика озарились блеском, будто истина, наконец, открылась ему.

— Я мыслю процент по кредиту — следовательно, он существует. А раз я не мыслю ни о чём кроме, то существует только процент по кредиту!

— Понял?! — оживленно воскликнул второй, энергично размахивая пальцем в воздухе. — Вот поэтому мудрецы древности и говорили, что всё есть процент по кредиту. Даже поручень, и тот процент по кредиту.

— И я, и ты? Мы с тобой тоже проценты по кредиту?

— По сути да, но не совсем. Мы капиталовложение, которое должно продолжить выплачивать проценты по кредиту за взрослых. Поэтому и говорят, дети — смысл жизни, подразумевая, разумеется, кредит.

— Но у родителей же нет никаких гарантий, никаких расписок. Что, если мы не станем выплачивать проценты за них?

— Это возможно только на бездуховном западе. Но у нас есть закон о преемственности долгов до седьмого колена. Не будешь платить за родителей — выгонят за пределы города.

— А как же справедливость?

— Надуманная категория, еретическое учение, отрицающее роль кредита, как основу бытия. Исходит из ошибочного положения, а именно: не деньги зарабатывают людей, а люди деньги. Но, как мы выяснили, это фантазия, в руках экстремистов превращающаяся в богомерзкое учение, призванное освободить людей от кредитов, а на деле превратить их в рабов, скованных одной цепью обязанностей перед обществом. Тоталитаризм в чистом виде.

— Глубокая и интересная мысль.

— Жаль не моя, в древности ее уже высказывали такие мудрецы, как Мизес, Хайек…

Артема кто-то толкнул, он проснулся, с трудом разлепил глаза. Справа от него сидела студента, слушавшая курс лекций философа Пустобрехова, слева — толстый мужик в грязной куртке, собиравшийся выходить. Он-то и толкнул Артема своим неимоверно широким задом. Курков поглядел в окно: оказалось, он подъехал к своей станции. Потирая заспанные глаза, --">