Андрей Юрьевич Левицкий , Алексей Фомин , Андрей Юрьевич Орлов , Виктор Глумов , Николай Мороз , Артемий Ульянов , Мария Александровна Чурсина , Майя Треножникова , Андрей Лестер , Владимир Махов , Владимир Кривоногов , Андрей Ивасенко , Андрей Ю. Орлов , Петр Иванович Заспа - Антология фантастики и фэнтези-49. Компиляция. Книги 1-18

полете, кнут глубоко вгрызался в плоть провинившегося, рассекая кожу и подкидывая вверх веер крошечных кровяных брызг. Пытка только началась. Но тем из толпы, кто видел подобное и раньше, уже мерещились обнаженные дуги ребер, которые покажутся совсем скоро. Если староста, оглашавший барскую волю, когда несчастного привязывали к козлам для пилки дров, вскоре не остановит Ерему, то станут видны и потроха. Тогда пытка превратится в казнь. Ведь с потрохами наружу люди не живут.

Пороли пахаря Прохора. За то, что осмелился перечить барину, отказался выполнять его волю. И крестьяне, и дворовый люд никак не могли понять, откуда взялось столько дерзости у тихого, застенчивого Прошки. Парень он был молодой, белокурый, работящий, хоть и не здоровяк. И кроме того, молчаливый. Лишнего слова от него не дождешься! И вдруг — на тебе… Не стал пахать новое поле, недавно расчищенное под посадку пшеницы. И после того как староста Мартын избил его чем под руку попалось, тоже не стал. Да говорят, что и самому Алексею Алексеевичу в лицо сказал, что лучше умрет под кнутом, чем вспашет. Боярин, понятно дело, не на шутку осерчал. Пинком повалив холопа, стоящего перед ним на коленях, плюнул ему в лицо, сказав: «Ну что ж, мил человек, будь по-твоему. Умереть под кнутом надумал? На то твоя воля, я ее уважу». Да приказал Мартыну собрать обитателей Осташково, чтоб каждый воочию увидел, чем окончится непослушание для тех, кто на него отважится.

Кнут размеренно свистел, срывая со спины и боков пахаря плоть, данную ему Богом. Поначалу Прохор гулко ухал, встречая каждый новый удар резким выдохом. Но скоро лицо его сделалось серым, и он стал отрывисто вскрикивать, словно старался отогнать обжигающую боль, застилающую разум. Староста безмолвствовал. Деловито прохаживаясь поодаль от козел, чтобы кровь, щедро летящая от кнута, ненароком не изгадила кафтан, жалованный барином на Пасху, он победно вглядывался в толпу, упиваясь своим превосходством. Вот уже показались Прошкины ребра, а из спины торчали освежеванные позвонки, с которых кнут слизывал частички опальной человечины. Крики пахаря стали сильнее и пронзительнее, предвещая ему скорый конец. Всем, кто находился в тот момент на скотном дворе, было ясно, что сирота Прохор, чьи соломенные кудри были густо забрызганы кровью, ничего и никогда больше не вспашет, ибо время его сочтено.

И только старуха Пелагея знала, что для крепостного крестьянина эта порка не станет смертельной. Знала, хотя и не видела его, потому что была за полверсты от неструганых занозливых козел, на которые лил кровь Прошка. Но кто дал ей эту уверенность? Тот, Кто дал ей умение услышать тихий говор леса, скрытый от большинства людских взглядов. И Кто наградил ее высшим даром, светлым и мучительным одновременно. Во все времена люди страстно желали заполучить этот дар, надеясь, что он обезопасит их, подарив неуязвимость, богатство, власть, славу. И не ведают они, какая каждодневная пытка ждет того, кто награжден им.

Да, повивальная бабка Пелагея, маленькая, согнутая грузом долгих лет и того немалого горя, что пережила она за эти годы, с детства владела даром предвиденья. А потому рано ушла от людей в лес, чтобы не смотреть на них и не видеть их будущих бед. Это ноша стала для нее непосильной. И она выбрала одиночество, с которым делила маленькую землянку, спрятанную в густой чаще недалеко от болота. Родителей своих Пелагея не помнила — они умерли, когда дочь была совсем маленькой. Воспитывала ее тетка по матери. Да и той не стало среди живых, когда смышленой своенравной Пелагее исполнилось пятнадцать. Так что отговаривать от отшельничества ее было некому. А если бы и нашелся такой человек, он только зря потратил бы силы и время. Уж если Пелагея принимала решение, то исполняла его без промедлений, никому не доверяя и не позволяя вмешиваться в свою жизнь.

Люди были ей не нужны. Но нередко она была нужна им, а иногда — просто необходима. А после того как деревенская травница Агафья в канун Рождества Христова испустила дух, крепостные помещика Сатина, населявшие деревню Осташково, стали навещать Пелагею все чаще и чаще. То заболеет кто-нибудь из крестьян, то скотина хворает, то неурожай, то на молодку на выданье женихи не смотрят. Старуха не отказывала селянам. А те в благодарность несли ей кто чем богат.

Были среди них и такие, кто считал бабку ведьмой и боялся ее. Но только до той поры, пока не нагрянет лихо. А уж тогда… Ведьма ли, --">