Ната Лакомка - Четвертый брак черной вдовы

подстрелить совсем иную дичь, нежели олень или куропатка.

— Ух ты — выдохнул висельник. — Прошу прощения, а я-то принял вас за замшелую каргу, донья. Но только это ничего не меняет и…

Он осекся, когда Катарина твердым шагом подошла к нему, взялась за шнурок с крестом, висевший у него на шее, дернула на себя сильно и резко, заставив приблизиться почти вплотную, и тихо сказала:

— Я спасу вас, чего бы мне это ни стоило. Даже если вы будете упираться, как старый осел!

Нет, он был такой же — совершенно такой же!

Катарина узнала каждую черточку его лица — шрам над правой бровью, нос с горбинкой, черные густые брови, придававшие мрачный, почти зловещий вид, упрямо выдающийся подбородок и губы — такого же четкого рисунка, твердые, но удивительно нежные, когда касаются в поцелуе

Серые глаза дона Хоэля удивленно расширились, а в следующее мгновение достойная вдова поцеловала убийцу прямо в губы — при всех, без стеснения!.. Зрители ахнули, как один, а Лусия спрятала лицо в ладонях, едва не застонав.

Поцелуй длился мгновение, не больше, а потом Катарина чопорно сказала:

— Обвенчайте нас немедленно, отец Жозеф, мне надоело ждать, — и теперь никто не посмел ей возразить.

Судья мрачно сопел, втягивая голову в плечи, а палач торжественно развязал преступника, показывая, что казнь не состоится. Сам виновник сих событий смотрел на рыжую вдову не отрываясь, словно она одним поцелуем не только лишила его дара речи, но и привязала к себе крепче, чем упавшими на помост веревками.

Обряд венчания не занял много времени — священник торопливо и испуганно зачитал молитву, и благословил новобрачных:

— Объявляю вас мужем и женой!

Катарина взяла новоявленного супруга под руку:

— Я помогу вам дойти до кареты, дон.

Но он отстранился:

— Благодарю, я и сам в силах до нее добраться.

Передернув плечами, Катарина пошла вперед, указывая дорогу, а он заковылял за ней. Палач услужливо подскочил и подставил плечо, и от его помощи убийца не отказался. Толпа расступилась перед ними, давая дорогу. Катарина шла очень прямо, не озаботившись опустить вуаль, и не смотрела ни вправо, ни влево. Лусия семенила рядом, а следом палач вел хромающего Хоэля Доминго, который забористо ругался сквозь зубы всякий раз, когда наступал на покалеченную ногу.

Кучер распахнул карету, из которой испуганно выглядывала Агапита, сразу же юркнувшая в уголок, когда страшный женоубийца подошел ближе.

Три женщины сели рядком на одной стороне, а на другой расположился счастливо спасенный дон. Он угрюмо посматривал на спутниц, пытаясь тыльной строной ладони откинуть с лица спутанные отросшие пряди. Катарина помогла ему, не побрезговав прикоснуться, и он счел нужным объяснить:

— Пальцы сломаны.

— Да, — ответила Катарина, опуская глаза. Конечно же, его пытали, и испанским сапожком дело не обошлось.

Глаза она опустила зря, потому что сразу же уперлась взглядом в мощные ляжки и в грязную тряпку, которой были обмотаны бедра дона Хоэля. Под тряпкой скрывалось нечто не менее мощное, и Катарина, напомнив себе о правилах приличия, перевела взгляд в окно.

— Мы вызовем врача, он позаботится о вас, — сказала она как можно мягче.

— Не надо врача, — тут же отмахнулся он. — Это все ерунда.

— Переломы — это опасно, — ответила Катарина, задетая его небрежным тоном.

— Ерунда, — последовал не менее оскорбительный в своей небрежности ответ.

Катарина поджала губы, решив, что сделает все по-своему.

В карете повисло напряженное молчание, во время которого спасенный преступник рассматривал женщин самым внимательным образом.

— Могу я узнать ваши имена, доньи? — нарушил он тишину. — Все три такие красотки, а я даже не знаю, как вас зовут.

Катарина закусила губу. Замечание, что красотки — все три, странным образом обидело ее. Агапита покраснела до корней волос, а Лусия, кашлянув, представила всех троих:

— Вам выпала честь ехать в карете герцогини дель Астра, — тут она сделала широкий, выверенный до дюйма, жест в сторону Катарины. — Я — ее компаньонка Лусия Фернандес Эстефан, Агапита — служанка, — в сторону служанки последовал не менее выверенный, но менее широкий жест — так, просто указать, даже не поворачивая головы.

— Ух, как у вас это ловко получается, — восхитился Хоэль, и в его голосе Катарине послышалась издевка. — Ручкой туда, ручкой сюда — и понятно, кто госпожа, а кто на побегушках. --">