Леонид Каганов (LLeo) - Антимизогинный двигатель

Леонид Каганов Антимизогинный двигатель

Лететь до Южной Рыбы оставалось два месяца. Даже юнгерка Олимпия понимала, что ничего интересного в пути не предвидится. Конечно, старт корабля и выход из Солнечной системы были интереснейшими днями — напряженная работа всего экипажа, контроль систем, строгий голос капитанки Бэллы, отдающей команды по селектору, напряженные фемедитации по шесть раз в сутки… Но корабль вышел на крейсерскую скорость, и уже вторую неделю обзорные иллюминаторы показывали лишь космическую черноту с далекими точками звезд, немного размытых допплеровским эффектом. Честно сказать, дел для юнгерки было немного — присматривать за оранжереей, да изредка протирать дисплеи влажной тряпкой.

Сначала Олимпии показалось, что на дисплее какое-то насекомое. Она попыталась его брезгливо смахнуть тряпкой, но растопыренная соринка не исчезала. Тогда Олимпия включила увеличение…

«Человечица за бортом!» — раздался по всему короблю взволнованный голос Олимпии.

Ей, конечно, не сразу поверили — слыханное ли дело, найти в бездонном космосе кого-то. Но сомнений не оставалось: парящая в пространстве фигура с раскинутыми руками и застывшей копной белых волос не могла быть ничем иным, только женским телом, неведомо как попавшим в эту космическую глушь без скафандра.

Долгие часы ушли на торможение двигателя и дрейф к нужной точке, но в итоге тело погибшей было поднято на борт и передано в заботливые руки докторки Симоны для экспертизы.

Вечерняя фемедитация получилась особенно яркой.

— Сестры! — проникновенно начала капитанка Бэлла, когда все надели и подключили шлемы. — Хотя кровавая патриархическая эпоха осталась глубоко в веках, сегодня мы стали свидетельницами еще одного древнего преступления! Преступления, дошедшего до нас из глубины темных веков, как свет давно угасшей звезды! Это — тело убитой, измученной, брошенной в космосе женщины. Ни у кого нет сомнений, что перед нами — очередная жертва мужского абьюза. Избитая, обесчещенная, психологически сломленная, выброшенная из своего корабля на погибель…

Раньше Олимпия всегда молчала на фемедитациях. Но сегодня она чувствовала себя немного именинницей — ведь это она нашла тело в космосе.

— Простите, сестра Бэлла! — неожиданно для себя возразила она. — Неужели эта несчастная пробыла в космосе столько веков, чтобы застать мужчин? Я думаю, что-то случилось с ее кораблем. Неисправность, она пыталась спастись, и…

Капитанка Бэлла окинула ее испепеляющим взглядом.

— То, что ты произнесла, Олимпия, — это типичный виктим-блейминг! Ты обвиняешь жертву?! Переносишь на неё ответственности за случившееся?!

Штурманка Алла всплеснула руками и укоризненно поцокала языком.

— Нет-нет! — отчаянно покачала головой Олимпия, насколько позволяли провода шлема. — Я просто подумала, ведь мужчины давно вымерли… Может, просто в её корабль попал метеорит или…

— А это уже газлайтинг! — перебила капитанка. — Ты обесцениваешь чужую боль и переживания, пытаешься сделать вид, что насилия не было, всё это показалось? Перед нами — типичная жертва абьюза! Мертвые не могут взывать о справедливости, обязанность живых сделать это для них.

— Я не… — начала Олимпия, но штурманка Алла перебила.

— Я анализировала костюм жертвы. Это стиль конца 22 — начала 23 века, самый закат патриархической эры. В ту эпоху еще вполне могли встречаться живые мужчины! Совсем старые, но от того еще больше озлобленные! И трудно поверить, что они занимались чем-то, кроме доминирования и мейл-гейза!

Олимпия поняла свою ошибку и кротко опустила глаза.

— Что ж, — удовлетворенно подытожила капитанка Бэлла, — мы получили отличное вдохновение, и теперь готовы к фемедитации. Возьмемся за руки, сестры, и сосредоточимся на той великой победе, которую мы когда-то одержали, избавившись от патриархических ценностей, от боли и угнетения темных веков…

Фемедитация и правда шла на редкость эффективно. Концентрировать энергию было легко и приятно. Указатель силы на табло приближался к 180 %. Поэтому Олимпия, Бэлла и Алла не сразу заметили, как вошла докторка Симона, надела шлем и присоединилась к пению гимна.

Наконец Бэлла заметила Симону.

— Ну?! — спросила она так нетерпеливо, словно надеялась, будто Симона скажет, что погибшая ожила. — Ну? Какие новости, докторка?

Симона отложила шлем. Было видно, что она --">