Владимир Голубь - Желтый жилет

Желтый жилет

Глава 1

Прозвенел будильник.

Я вытащил из-под подушки телефон и спросонья потыкал в большую белую кнопку в нижнем углу экрана, пытаясь быстрее заткнуть это сатанинское чудище, призванное высасывать из людей радость.

Лишь в последнее время я начал замечать, что какую бы замечательную мелодию ты ни поставил на звонок, через пару таких вот будних дней первые же ее ноты заставят тебя в ужасе содрогаться и испытывать неконтролируемую агрессию вкупе с желанием раздолбать что-нибудь молотком.

— Ох, тяжко…

С губ сорвался унылый вздох, и я перевернулся на другой бок.

Вставать отчаянно не хотелось. Мой организм только нащупал тот сладостный миг, когда тело принимает идеальное положение и сливается с постелью, как настало время подниматься и делать свою работу. И пусть работа представляла собой бесполезное сидение шесть часов на стуле под очередной сезон заунывного сериала, где не поднимаешь ничего тяжелее ложки, я считал, что сон – лучшее, что только случалось с человечеством за все миллионы лет эволюции, посему расставаться с ним было настоящей пыткой.

Ну, да к черту софистику.

Др-р-р… Др-р-р…

Снова зазвонил будильник. Пять минут, что я отвел себе на процесс «просыпания», прошли на удивление быстро, и пришлось подниматься.

Такие себе условия. Односпальная койка, сваренная из нескольких труб и решетки, вонючий матрас, весь в каких-то темно-желтых пятнах и разводах, настолько старый, что все внутренности его свалялись в тройку твердых горок, больше напоминая по удобству холодные камни, от чего засыпалось с великим трудом, и то если нащупаешь эту грань между болью и комфортом. О подушке и вовсе стоит промолчать, проще зарыться головой в мусорку, там и то клопов меньше. Лишь постельное белье я привез с собой, однако ж и оно спустя неделю представляло жалкое зрелище.

Но ничего. Месяц-другой, привыкаешь, и становится не так тоскливо.

Я сел, ощущая, как ходит под задницей ходуном ненадежная конструкция, и протер опухшее лицо ладонью. Не стоило перед сном баловаться чаем. Или всему виной то соленое сало, которое я навернул за ужином?

Я поправил съехавшие набок тонкие спортивные штаны – треники, как их называли в народе – и привычными движениями заправил их в черные махровые носки. Раздеваться для сна тут не стоило: на днях единственному обогревателю пришел капут, и ночи становились весьма неприятными. Повезло, что сентябрь в этом году выдался более-менее теплым.

Койку со всех сторон укутывал антикомариный полог, белая сетка на манер балдахина. Когда я только приехал, комары едва не сожрали меня живьем, и лишь это приспособление хоть как-то спасло от неминуемой гибели, за что я был ему безмерно благодарен. Если бы еще не дурацкая доставка, задержавшаяся на два дня… Вот и доверяй после этого интернету.

Я откинул полог в сторону, сунул ноги в свои неубиваемые резиновые тапки.

Сразу же передернулся. Тапки оказались холодными, такими только людей пытать. Поэтому я торопливо выбрался наружу с грацией селедки, стараясь не сбить с трудом зацепленную на гвоздики сетку, и прошаркал ровно метр в сторону, где на единственной вешалке из проволоки висели кучей все мои рабочие вещи.

Черная футболка, черные штаны, черный свитер и тонкая куртка – вот и вся форма, купленная на свои кровные. Снаряжение бойца со злом, как пошутил однажды напарник. Стена пред ликом местных алкашей и дворников, каждую ночь пытающихся что-нибудь свистнуть. Причем факт ловли на горячем никого не смущал, и на следующий день они возвращались подобно мотылькам, летящим на губительное пламя.

Я похрустел позвоночником. Шея была как деревянная, тут хоть сто лет разминай, поможет только старый-добрый спирт. Да и суставы начало в последнее время ломить. Видимо, холодает.

Взгляд с горестью метнулся в сторону молчаливого обогревателя.

— Да уж…

Начальник сказал ждать. Либо покупать на свои деньги, чего мне делать совершенно не хотелось. Не для того я устраивался на разовую подработку, чтобы тут же все заработанное и оставить.

Напоследок брызнувшись дезодорантом, чтобы согнать с себя запах плесневелого вагончика шесть на два метра, я открыл дверцу и вышел, что называется, в «приемную».

— Вечер добрый, Борисыч. Ну как, тихо все?

Борисыч, шестидесятилетний дедок, щеголяющий полной челюстью золотых --">