Джек Кетчам - Храбрая девочка

фургон, как будто очень торопились уехать оттуда. И теперь она поняла, что они оба были необычайно молчаливы с момента интервью. Обычно, когда камера останавливалась, их невозможно было заткнуть.

Но интервью прошло хорошо. Не так ли?

Это было что-то, что она сказала или сделала? Вроде бабушка улыбалась, девочка молчала, но смотрела в кадр. Что не так?!

К этому времени прибыли представители печатных СМИ, некоторые из них приехали из Бангора и Портленда, и они разговаривали с Сюзи и ее бабушкой на ступенях перед домом, где она снимала их раньше. Вспыхивали лампочки фотоаппаратов. Сюзи улыбнулась.

Берни и Гарольд выглядели мрачно.

— Эй, ребята. Вы не хотите ничего мне рассказать? Я думала, здесь все прошло гладко.

— Так и было, — сказал тихо Берни.

— Ну и что? В чем проблема?

— Ты сама не понимаешь?

— Нет. Честно, нет.

— Ты стояла прямо там. Я подумал, что ты, должно быть, видела — и все равно пошла дальше. Извини.

— Видела что?

— Когда она уронила куклу.

— Точно, я видела, как она уронила куклу. Но что в этом такого?

— И она наклонилась, чтобы поднять ее.

— Да?

Он вздохнул.

— У меня все записано на пленку. Мы можем посмотреть в студии. Я хочу знать, что это было не просто мое воображение.

— Это не так, — сказал Гарольд. — Я тоже это видел.

— Да что черт возьми происходит! Я не понимаю. О чем вы оба говорите?

Она взглянула на Сюзи стоящую на ступеньках. Девочка смотрела прямо на нее, не обращая внимания на репортеров, нахмурилась — и на мгновение задержала взгляд. Ей все это надоело, подумала Кэрол. Вот причина хмурого взгляда. Она улыбнулась. Сюзи не улыбнулась в ответ.

И она понятия не имела, в чем заключалась вся эта загадка, пока они не прокрутили пленку в студии, и она увидела, как девочка уронила куклу и опустилась чтобы поднять игрушку, и Берни закричал "там" и остановил пленку, чтобы она увидела то, что не заметила в тот момент, потому что она так резко отвернулась. Она испытала странное смущение за эту маленькую девочку, такую взрослую и зрелую для своего возраста, что просто не отдавала себе отчет, о том что увидела — длинные, широкие, бардовые рубцы вдоль задней части обоих бедер чуть ниже линии трусиков, которые сказали ей, что это была не только умная, храбрая маленькая девочка, но, возможно, и грустная и глупая, которая осушила ванну и набрала 911, чтобы спасти жизнь своей матери.

Жизнь, которую, возможно, не стоит спасать...

Никто этого не заметил. Ни полицейские, ни скорая помощь. Никто.

Она снова прокрутила пленку и поставила на паузу, зафиксировав стоп-кадр. Господи Иисусе. Ей было интересно узнать об этом у бабушки. Что сможет рассказать эта женщина о своей внучке... она должна была знать. Как она могла не знать?

— Что ты хочешь делать? — спросил Берни.

Она чувствовала некую твердость, решимость спасти этого маленького ангела, пока его не замучили. Она готова бороться за эту душу.

Возможно, не так, как сама маленькая девочка. Она вспомнила тот последний взгляд со ступенек. Видимо ребенок за четыре года своей жизни уже устал и разочаровался в людях.

— Я хочу позвонить репортерам, которые были там с нами, и открыть им всем глаза. Поделиться записью. Позвонить в полицию и органы опеки и передать им копии интервью. Я хочу, чтобы мы сделали то, что ее дочь, очевидно, не могла заставить себя сделать. Я хочу, чтобы мы сделали все возможное, чтобы утопить эту сучку.

Берни и Гарольд, были не против.

--">