Нова Рен Сума - Птицы с улицы Азалия

заканчивалось на бедрах, и под ним можно было разглядеть ноги. Даже из окна моей спальни, расположенной по соседству, между нами был забор с пикетами, темнота опустилась, и датчики движения не реагировали на движение, когда она проходила мимо того места, где, как мы клялись, они находились. Даже несмотря на все это, я могла видеть ее ноги. На ногах были черные чулки, такие, со швами. А еще маленькие острые туфельки, больше походившие как обувь для танцев, чем для поездок и прогулок, и они цеплялись за тротуар, как ледорубы. Когда она касалась травы, ее каблуки погружались внутрь, она останавливалась, и свет из двери машины показывал нам одну ногу, согнутую, чтобы достать туфлю. Я хотела такие же длинные ноги. Я хотела вырасти и выглядеть так же.

Пэйсли ночевала у нас. И Кэти-Мари тоже.

— У Леонарда появился новый друг, — объявила Пейсли. — Подруга. Ты знала об этом, Таша? Ты знала и не сказала нам?!

Я покачала головой, не в силах отвести взгляд от ночной дамы. Она достала свою туфлю и надела ее обратно. Теперь она неподвижно стояла на лужайке, пока он закрывал дверь машины. Меховая оторочка на ее пальто колыхалась на ветру, словно слой черных перьев. Ее ноги не суетились, не шагали и не дрожали, не было ни намека на нервозность. Леонард был рядом. Он был рядом, и она не убежала.

— Я никогда не видел ее раньше, — сказала я. Я бы запомнила.

Но что—то было в том, как она двигалась. Ее не удивляло нагромождение уродливых, пустующих кукольных домиков, призванных завлечь несуществующих птиц. Она пробиралась по лужайке, похожей на лабиринт, как будто уже бывала здесь раньше.

— Она путешествовала в багажнике? — Кэти-Мари крикнула с другого конца комнаты. — Она связана и с кляпом во рту?

Кэти-Мари не могла видеть сцену снаружи. Она лежала на моей кровати, прикрыв глаза ладошками. До того, как мы услышали машину Леонарда, мы пытались произвести психическое впечатление на понравившихся нам мальчиков, чтобы они стали нашими парнями, думая о них с конкретным намерением и надеясь, что каким-то образом, через эфир, они услышат. Пэйсли уже давно отказалась от Жоржа, а я лишь наполовину пыталась психологически соблазнить Такеши, потому что была уверена, что уже нравлюсь ему, и решила, что мне не нужно так стараться. Но Кэти-Мари очень хотела Майка, и ее лоб был весь в морщинах от усилий.

Сила разума — это то, с чем мы экспериментировали во время пятничных ночевок. А также с легкими, как перо, досками и спиритическими играми, пока отец Кэти-Мари не сжег их на заднем дворе. Мы также пробовали писать мальчикам заманчивые смайлики и, в одну смелую ночь, разместили фотографии наших безликих сисек на доске объявлений, но потом быстро удалили их, когда комментарии стали пугающими, и пообещали между собой, что никогда никому не покажем эти фотографии, даже Жоржу, Такеши или Майку.

После визита Пейсли в дом Леонарда мы пожелали ему зла и попробовали свои экстрасенсорные способности, чтобы это произошло в реальности. Мы поняли, что проще всего будет, если он просто уедет, и пожелали ему уехать, например, во Флориду. Потом он, как всегда, появился на воскресном обеде, мой отец делился с ним сигарой в гараже, где, как он думал, мы не могли почувствовать вонь, и мне пришлось признать, что наше магическое мышление не произвело никакого волшебства. Леонард все еще был здесь.

Теперь все это казалось таким глупым. У Леонарда была настоящая живая компания, и мы не могли видеть, кто это был. Это раздражало!

— Подруга Леонарда ходит на своих ногах, — рассказывала я для Кэти-Мари. — Ногти подруги Леонарда накрашены — я ждала этого, когда она потянулась, чтобы дотронуться до одного из его вульгарных скворечников, а затем отпрянула, словно ошеломленная, — О-о-оо, черный.

— Нет, — поправила меня Пейсли. — Фиолетовый.

Она была права. У его подруги были темные, накрашенные темно-фиолетовым лаком ногти, длинные и изогнутые, почти как когти. Рука, казалось, поднялась и вытянулась. Она была обращена к нам, как бы указывая нам путь, как будто... махала рукой. Затем рукав опустился и скрыл ее руку из виду.

Я моргнула.

— У нее очень красивые ноги, — сообщила Пейсли.

Кэти-Мари наконец открыла глаза и переползла поближе, чтобы присоединиться к нам у окна.

— Надеюсь, он не запечет ее в своей духовке, как пытался сделать с тобой, Паис, — прошептала она.

Пейсли торжественно кивнул.

Мы потеряли желание шутить или даже --">