А Р ГАЖ - Джейн потрошительца

иначе.

Поползли слухи, что в подворотнях Уайтчепела объявился бешеный хирург, режущий людей на органы. Газетчики даже прозвали его кожаным фартуком. Мистер Ласк скривился, будто от зубной боли. Кожаный фартук! Вырезал кусок плоти с паха. И вот уже нате вам. Громкое имечко придумали. Что-то подсказывало главе комитета, что это только начало.

***

Мэри вновь улыбалась. Да, всё вышло даже лучше, чем она планировала. Газеты пестрили кричащими заголовками. Не было ни одного издания в Лондоне, которое упустило бы такую сенсацию.

– Надо же. Кожаный фартук! – девушка истошно загоготала. Совершенно по-мужски. Без тени женской благовоспитанности. – Вы только подумайте, Кожаный фартук! Да, действительно стоило вскрыть брюхо этому борову. Ох, и стоило.

Она закружилась по комнате, изображая некий мистический танец. Периодически замирая в разных её углах, Мэри выхватила из шкафа лист дорогой бумаги. Пусть считают, что она богата. Со стола смахнула чернильницу и перо. Осталось лишь взять заветную бутыль.

Встав за конторку, девушка аккуратно разложила лист, бережно налила в чернильницу багровую, слегка тянущуюся жидкость, и обмакнула перо.

«Дорогой начальник»…

Начала она, и вновь улыбнулась. Да, именно так. Ласково и нежно. Обязательно обезличенно. Ведь она ещё не знает, кто именно займётся этим делом. Да и какая, собственно, разница, как будут его звать?

«Я в который уж раз слышу, как полиция следит за мной в попытках определить моё местоположение. Мне смешно. Ваши люди выглядят такими умными, напыщенно рассказывая о том, что встали на правильный путь. Скажу вам откровенно, что до сих пор бьюсь в припадке от шутки с кожаным фартуком.

Знаете, шеф, в этом городе очень много шлюх. Они исправно выполняют свою работу. Мне же остаётся лишь выполнять свою. И поверьте, я не остановлюсь, пока вы найдёте и не арестуете меня».

Мари слизнула капельку багровой жижи и зажмурилась от удовольствия. Всё ещё свежая. И такая же сладкая. Жаль, что холодная. Нужно обязательно поддразнить его. Пусть кусает себе локти от безысходности.

«Да, скажу честно, моя последняя работа была просто шикарна. Тот мужчина не успел даже пикнуть. Думаете, что сможете меня поймать? Надеюсь на это. Но сначала мы немножко поиграем. Я просто обожаю веселиться. И поверьте, дорогой начальник, скоро вы обязательно обо мне услышите.

К сожалению, жидкости в моей бутылке из-под имбирного пива осталось очень мало. Писать ей становится всё сложнее. С каждой минутой, она становится всё гуще. Но я обязательно добуду ещё. И продолжу нашу увлекательную переписку.

Ха-ха, мне в голову только что пришла замечательная мысль! Ради забавы, следующему мальчику я обрежу уши. И пришлю их полиции просто так. Как подарок.

Сохраните это письмо, но не спешите обнародовать его. Не люблю подражателей. Уж очень хлопотно с ними. Поэтому, дождитесь окончания моей работы и только потом опубликуйте письмо.

Ох, как же чешутся руки. Мой нож такой приятный и острый. И так хочет пойти в работу немедленно. Да, пожалуй, я удовлетворю его эту жажду. Удачи вам, дорогой начальник.

Ваша покорная слуга, Джейн. Запомните этот псевдоним. И впредь называйте меня лишь так. Дерзкая, Джейн Потрошительница».

Нет. Мэри перечитала письмо и сморщила носик. Так не пойдёт. Нужно красиво закончить.

«Постскриптум: Не могу отправить это письмо, пока не сведу с рук всю красную пасту. Это тяжело, но я справлюсь. Ведь я – дока! Ха-ха

25 сентября 1888 года от Рождества Христова».

***

Нет, конечно, Джейн не сидела на месте весь этот месяц. Воодушевившись шуточкой с фартуком, она долго бродила по улочкам, пока, наконец, не нашла того самого.

Это случилось ночью восьмого сентября. Нужный ей мужчина вышел из дома ночных бабочек на Хэнбери стрит, что в Спиталфилдс. Энтони. Так его, кажется, назвала девица, что упорхнула назад в притон. Энтони. Отличное имя. Чертовски подходящее тому, кто сегодня умрёт!

– Сэр, простите, – глазки на мокром месте, надрывно дрожащая нижняя губа. Побольше скромности и наивности в голосе. Они такое любят. Сразу хвост распушают со своим «покровительством». Лицемерные ублюдки! – Моему брату стало плохо…

Глазки в мостовую. Несколько быстрых взмахов ресницами. И вот он – герой-защитник, прёт носорогом, не видя преград. Прямо в расставленные ею сети. Что ж, отличное место. Дом двадцать девять по Хэнбери. Задний двор тёмный. На окнах толстые гардины. Фонарь же на крыльце --">