Панч - Шаман

знал, что принесённая в жертву душа, чаще всего уходит в никуда, а совсем не Тому, кто Силён.

Смысл Ритуала в другом. Зверь просто метит людей, участвующих в жертвоприношении, своей зловонной струей и ставит отпечаток лапы на их душу. Глупые, они думают, что являются просто зрителями. Просто сторонними наблюдателями, не несущими никакого груза, никакой ответственности. Ага, как же. Не зрители они, а соучастники. Сопреступники. Они сильно уже замараны, и посмертие их почти с гарантией принадлежит Повелителю мух.

И вот здесь для шамана открывается пролаз^[3]. Ведь люди, становящиеся добычей Зверя, в процессе своего клеймения беззащитны. Беззащитны и открыты любому магическому воздействию. Тут-то Косматый и берёт своё. Мысленно, он часто сравнивает себя с комаром. Воображает вот такую картину: будто накамлал он ураган, а его соплеменники спрятались от стихии в родной пещере. Но любопытно же! Столпились они у самого выхода и опасливо поглядывают наружу. Глазеют. Наблюдают, как стонут под порывами ветра деревья, как гнутся и ломаются их ветки, как большие валуны срываются с места и катятся, давя лесных обитателей. Оцепенели и смотрят, смотрят… Ничего не чувствуют и не видят, кроме страшного зрелища. А вот он, "комар", не тратит времени даром! Не застыл, открыв рот, а суетливо носится за их спинами: у того кровь соснёт, у другого, у третьего. Вкуусно!

В который раз представив эту картину, шаман тихонько захихикал. Глупые людишки! Разинув рты, наблюдают за чужой агонией. Не подозревают дурни, что в этот самый момент шкура обыденности мощно разорвана Силой Зверя и соучастники убиения стали уязвимы! Сейчас в них — то в одного, то в другого, то в третьего, по очереди вонзается слабенький "хоботок" магии Косматого и тот с упоением пьёт их жизненную силу. Пьёт жадно, пьёт торопливо, сопя и захлёбываясь. Сколько успеет и сколько сумеет. Только вот много не получается, к сожалению. Ну, да ему и этого хватает. Как говорит старая поговорка: "Олень по травинке весь луг ощиплет". Хорошо!

Давно уже Косматый не старится и совсем не болеет. А женщину может валять от заката до рассвета. Награда от Зверя! За то, что снова и снова приводит ему добычу и тот всё сильнее и сильнее метит её. Только вот пора уже уходить и из этого стойбища. Людишки начинают замечать его непроходящую молодость. Начинают ворчать. Увы, соучастники всегда завистливы.

Ничего. Мир велик и необъятен, а человечки везде одинаковы. Шаман уйдёт подальше. Найдёт себе другое сильное племя. А это он уже использовал. Высосал почти до пустой шкурки. Скоро беды у них начнутся. Болезни, свары, братоубийства. Метка Зверя — не шутка. Уже слишком глубок на их душах отпечаток чудовищной лапы. Слишком много жизненной силы выпил у них хитрый комар.

Захиреет племя. Да и хрен бы с ним.

Завершая Ритуал, шаман размазал кровь по маске, закрывающей лицо и воздев руки к чёрному небу, победно завыл.

1988

Николай Алексеевич Оленин кружился вокруг большой ёлки, крича и подпрыгивая. Был он в красной, подбитой белым, шубе, и такой же палитры шапке с помпоном, в руках держал клюку, то есть посох, а на лицо нацепил искусственную белую бороду и красный нос. Одет, подобным образом, не просто так, конечно. Не для красоты. Белый — цвет свежеобглоданных костей. Красный — цвет крови. О, магия смерти, о энергия жизни! А посох — обманка. Оберег шамана от Того, кто Силён. Дряхлый, мол он, слабый — с клюкой ковыляет. Нет с него прибытка. И лицо — вот же оно. Маска! Не узнает, не найдёт.

Многое изменилось. Ритуал стал сложнее. Намного. На людишках теперь защита. Крещённых просто так не тронешь. Даже если вокруг Жертвы соберутся. Трудно присосаться. Но ничего, приспособился. Уж в этой-то стране безбожников пока хватает. И некрещённых детей тоже. Тут даже президент Зверем попятнан. У него и кличка в народе — Меченый.

Только вот Оленина, то есть Косматого, сама жизнь давно уже не радует… Нет в ней никакого интереса. Еда безвкусна, секс безразличен… Даже водка противна. Не берёт. Помереть бы… Так ведь страшно! Аж до жути и до судорог! Хоть Зверя сейчас и по-другому называют, красиво даже — "Князь Тьмы" там, "Денница", "Люцифер", только суть-то его всё та же — ПОЖИРАТЕЛЬ. Слишком давно помечен им Косматый. И метка та сильна, как ни на ком другом. А попасть к Зверю в лапы — участь намного, намноого хуже смерти.

«Не хочу к нему!» — думает Косматый. — «Ещё б месяцок пожить, --">