(Митриллина) - Алые стены в Хогвартсе (СИ)

руку брата и свою волшебную палочку, пристально смотрел на Гарри, ловил малейшие изменения в его лице. Ноздри парня раздувались, словно он вдыхал утекающую жизнь. Наконец, ярко-зелёные глаза погасли навсегда. Эйнар с трудом разжал сведённые судорогой пальцы, выронив руку брата и свою волшебную палочку, и шагнул назад.

Вот и всё. Он выполнил свой план. Что он чувствовал? Пустоту в душе. Там, за грудиной, где два года горела и царапалась ненависть, казалось, было совершенно пусто. Юноша глубоко вздохнул и обвёл взглядом стены комнаты, ища, какие камни надо омыть кровью жертв. Он заметил их около десятка, разбросанных в беспорядке, они были зелёными, словно замшелыми. Кровь Гарри почти вся вытекла, пришлось разламывать рёбра. На самом видном месте, в середине стены, Эйнар аккуратно написал кровью «Гарри Поттер» и так же аккуратно замазал надпись, сразу же сделав ещё влажную поверхность глянцево-стеклянной, подобной уже готовым. Отступил назад и, чуть склонив голову набок, полюбовался на своё творение, словно на шедевр в музее. А что? Это и есть его музей и его шедевры!

Затем настала очередь Дамблдора. Хрупкие старческие рёбра сломались даже от «лацеро». Эвергрин усмехнулся. На ещё одном почётном месте, в середине другой стены, заняло место сначала имя самого могущественного мага столетия, а затем правильный овал из его крови. Щедро черпая горстью кровь ректора, парень прикладывал ладонь к каждому из зелёных камней, которые медленно возвращали себе первоначальный цвет. Закончив этот обряд, Эйнар подошёл к тёмному пятну:

— Источник?

И глухой голос, окрепнув, отозвался:

— Ты всё правильно сделал, о смертный. Я благодарю тебя. Сейчас я покину эти стены. Вот твоя награда.

Прямо из середины маслянистого пятна вдруг вырос крупный, с ладонь, чёрный полупрозрачный кристалл, похожий на морион. Эйнар коснулся его окровавленной рукой — и кристалл легко отделился от стены.

— Приложи его ко лбу, когда понадобится укрепить твою магическую силу. Прощай, смертный.

По тёмному пятну пробежала рябь, потом оно вдруг засветилось так ярко, что Эйнар зажмурился. Когда он открыл глаза — стена была прежней. Парень опять вздохнул и крепко сжал кристалл.

…Оба тела Эвергрин уложил в одном из пустых классов на пятом этаже, чтобы их нашли, но не сразу. Затем он вернулся в свой «Уют». Придавая законченный вид всем девяти символам жертв его ненависти, убрал всё «лишнее» со стен и пола. Потом ещё раз прошёлся вдоль стен, прикасаясь к гладким алым пятнам, прощаясь с ними. Отчистил магией «рабочую» одежду, сапоги и перчатки, аккуратно уложил их в ларец. Он подровнял на полке книги, на столике волшебные палочки Хембридж, Рона, щепки от палочки Гарри. Свой плащ-невидимку Эвергрин трансфигурировал в сумку и бережно уложил туда «трофеи»: кристалл, волшебную палочку Дамблдора, плащ Гарри и уменьшенный второй хрустальный ларец. Затем очень медленно он вышел из комнаты, закрыл стену и вернулся в расположение факультета Гриффиндор, в спальню старост, где спокойно проспал до утра.

…В «Хогвартс-Экспрессе» ученики, возвращаясь домой на летние каникулы, как всегда бегали по вагонам, колдовали напоследок, болтали, веселились, в суматохе не замечая, что кого-то нет. Эйнар Эвергрин сидел в купе старост, устремив невидящий взгляд в окно, недвижим, как каменная статуя. Выбравшись из вагона на платформу Девять и Три четверти вокзала «Кингс Кросс», он вдруг услышал, как из толчеи позади раздался мечтательный голос Луны Лавгуд, как всегда, ни к кому конкретно не обращавшейся: «А интересно, где же Гарри Поттер?»

Вздрогнув всем телом, выпускник Хогвартса Эйнар Йенссон Эвергрин лишь слегка сбился с шага, но, не оборачиваясь, покатил свой сундук дальше.

--">