Станислав Романов , Сергей Эдуардович Цветков , Дмитрий Владимирович Лазарев , Михаил Сергеевич Парфенов , Оксана Ветловская , Дмитрий Козлов , Ирина Черкашина , Вадим Громов , Игорь Кременцов , Дмитрий Костюкевич , Анатолий Уманский , Павел Вячеславович Давыденко , Кирилл Малеев , Максим Ахмадович Кабир , Михаил Закавряшин , Артем Гаямов , Елена Витальевна Щетинина , Юлия Александровна Лихачева , Иван Александрович Белов - Самая страшная книга 2020

Пахло подгоревшей едой, кошачьей мочой и окурками. Алле Вольновой хотелось выйти на улицу, глотнуть декабрьского воздуха, но она напомнила себе о цели визита. Выдавила вежливую улыбку.

На столе шелестел пленкой кассетный диктофон. За окнами перемещались снежные массы, словно кто-то размахивал белым полотнищем, и вырисовывались коптящие трубы комбината.

Катерина Тюрина прижала к животу фотографию в рамке, как щитом огородилась. Единственный достоверный портрет Соломона Волкова, зернистый снимок, иллюстрировавший статью трехлетней давности «Мессия или лжепророк?».

– Может, все-таки чаю? – снова предложила Тюрина.

Выстроившиеся у мойки стаканы были черны от налета. Алла тактично отказалась.

– О чем бишь я? – Тюрина потеряла нить повествования.

– О врачах, – помогла гостья.

– Врачи, – глаза женщины затуманились, – врачи давали нам от силы год. Говорили в Москву езжать, но откуда у нас деньги на Москву? Муж ушел, пропойца. Я милостыню просила возле универмага, час просила, другой, потом так стыдно стало, хоть режь меня. Эх, – она вытерла со щеки слезинку. – Острый лимфобластный лейкоз. В костном мозге живет, и по крови, по крови распространяется, органы кушает.

Алла зацепилась мыслями за предыдущую фразу Тюриной, про мужа. Слегка мотнула головой, стряхивая неприятные образы.

– Доктор сказал, – продолжала Тюрина, – эта болезнь составляет тридцать процентов всех случаев онкологических диагнозов. Вы представляете, сколько деток она забрала? Сколько матерей через ад прошли?

Тюрина посмотрела на фотографию, и взгляд немедленно потеплел. Так верующие смотрят на иконы.

– Волков был нашим последним шансом.

– А как вы узнали про него? – спросила Алла.

– Добрые люди сообщили. Мир слухами полнится, верно? Лешка мой в школу уже не ходил, не мог. Синий был весь, синяки по телу ни от чего. Кровь из носа… Ну и поехали мы, оно же недалеко, рукой подать. Взяли и поехали.

Женщина, как младенца, баюкала черно-белое фото, вырезанное из спекулятивной, канувшей в небытие газетенки, любовно обрамленное дешевенькими пластмассовыми планочками.

Порывы ветра заставляли стекла дребезжать. Тараканы курсировали по сальным бокам холодильника.

– Волков лично разговаривал с вами?

– Он не разговаривал. Только улыбнулся Лешке – знаете, как вот замерзнуть сильно-сильно, а дома в горячую воду залезть – вот так сделалось от его улыбки. И я поверила – сразу, – что все истина.

– Что – истина? – вскинула бровь Алла.

– У вас самой дети есть?

Вопрос не ранил. Почти. И полуправда далась легко, заученно.

– Дочь.

– Вы понимаете, каково это – мысленно хоронить свое дитя?

Алла почувствовала головокружение раньше, чем мозг изобразил черную прожорливую яму среди крестов и надгробий. Рука легла на грязную клеенку, удержаться, не рухнуть с колченогого стула. Но приступ миновал; так волна окатывает берег и отступает, чтобы обязательно вернуться вскоре.

Тюрина ничего не заметила. Выудив из мятой пачки сигарету, она прикуривала от зажженной конфорки.

– Пять лет прошло, а будто вчера было. Палаты, лекарства. Каждую ночь вскакивала, подносила зеркальце к его носику: не умер ли? – Она затянулась, выпустила дым в облезлый потолок. – Со мной на остров женщина плыла, разыщите ее. Нина Рогачевская, ей диагноз поставили: деформация матки, бесплодие. Мы обменялись адресами, она мне письмо написала через три месяца, что ляльку ждет. – Тюрина сбила пепел в мойку. – Мы потом говорили, на обратном пути. Я спросила: а он действительно… действительно ли Волков светился, или мне померещилось в дыму? И Нина подтвердила: светился.

– В каком смысле? – Алла прищурилась.

– В волшебном, – сказала Тюрина.

Перебивая, хлопнула дверь, сквозняк вторгся в квартиру, затрепетали занавески.

– Привет, мам, – на пороге появился высокий подросток с открытым привлекательным лицом. Алла подивилась, как у невзрачной Тюриной родился такой рослый и симпатичный мальчик. – Здравствуйте, – подросток кивнул гостье.

– Это журналистка, – пояснила Тюрина, – из «Сибирского полудня».