Станислав Романов , Сергей Эдуардович Цветков , Дмитрий Владимирович Лазарев , Михаил Сергеевич Парфенов , Оксана Ветловская , Дмитрий Козлов , Ирина Черкашина , Вадим Громов , Игорь Кременцов , Дмитрий Костюкевич , Анатолий Уманский , Павел Вячеславович Давыденко , Кирилл Малеев , Максим Ахмадович Кабир , Михаил Закавряшин , Артем Гаямов , Елена Витальевна Щетинина , Юлия Александровна Лихачева , Иван Александрович Белов - Самая страшная книга 2020

Перед ней стояло живое доказательство чуда… или доказательство чудовищной ошибки провинциальных медиков. Алла склонялась ко второму варианту.

– Леша, – Тюрина повернула фотографию так, чтобы черно-белый Соломон Волков посмотрел на ее сына рыбьими глазами. – Кто это, а?

– Это Боженька, – без запинки ответил мальчик.

Автобус катил мимо фабричных фасадов, серых сугробов и пустых остановок. Редкие пешеходы плутали во мгле; фонари мерцали из вьюги. Автобус перевозил желтый свет, слащавую музыку и трех-четырех пассажиров. Иисус взирал с календаря за спиной водителя. Играл «Ласковый май». Почему-то вспомнилось, что в детстве, услышав от бабушки о казни Христа, Алла плакала навзрыд. Как Господь допустил, что добрый, ни в чем не повинный Христос страдал на кресте, а вредная мерзопакостная Ритка из третьего «А» живет припеваючи?

Простое объяснение явилось гораздо позже. Нет ни Бога, ни справедливости. Сколько ни пичкай себя христианскими сказками, после смерти тебя съедят черви в могиле.

А как же Леша Тюрин? – поинтересовался внутренний голос, тот, что подвергал скептицизму даже сам скептицизм. Голос, незаменимый для лучшего, по словам главреда, пера «Сибирского полудня». Врачи, повторно обследовавшие Лешу, были ошарашены. Рак исцелен. И кем? Человеком, считающим себя новым Мессией, пророком, окопавшимся в изолированной деревеньке… – так по крайней мере считала мать мальчика.

Катерина Тюрина наверняка оскорбится, увидев будущую статью Вольновой. Что ж. Жизнь порой жестоко тычет нас рыльцем в наши заблуждения.

И нет в тайге человека, лечащего рак. А есть те, кто способен наживаться на убитых горем родителях.

Чудо в другом, размышляла, трясясь в ЛАЗе, Алла. Почему наивные россияне, несущие к телевизорам банки с водой, безоговорочно верящие мошенникам вроде Чумака и Кашпировского, не прут сюда массово? Нет тысяч паломников, нет шумихи в падкой до сенсаций прессе, и весь выхлоп ограничивается статьей девяносто седьмого года, написанной неким Р. Карповым?

Мистика…

На Пролетарской в автобус ввалилась шумная троица. Пахнуло спиртным. Крашеная деваха отрывисто хохотала, дружок тискал ее ручищей в синих тюремных наколках. Третий, расхристанный, шапка набекрень, сосал «Балтику» из бутылки. Алла узнала его, втянула голову в плечи, решила выскользнуть на следующей остановке, пешком дойти…

Но мужик уже заприметил ее, пьяная ухмылка завяла. Он поплелся в хвост салона, пристроился на сиденье перед Аллой, вполоборота. Андрюшка – толстое брюшко, бывший ее муж.

– Ну, привет, Алл.

– Привет.

Противно было смотреть на подбитый глаз Андрея, дышать его перегаром, видеть седину в короткостриженых волосах. Тот парень, остроумный и робкий студент педагогического, в которого она влюбилась и за которого вышла замуж, давно испарился. На нее таращился мутными бельмами ходячий мертвец, напяливший восковую маску, дурную копию некогда любимого лица. Очередной минус обитания в маленьком городке – старых знакомых встречаешь чаще, чем хотелось бы.

– Как ты? Как живешь?

– Живу.

– Хорошо. – ЛАЗ подпрыгнул на колдобине, Андрей оплескал себя пивом, но не обратил внимания. Он так всматривался в бывшую жену, будто пытался разглядеть упорхнувшее счастье. Собрать из кусочков фотографию, где Вольновы наряжают елку и смеются. Подмывало плюнуть в него. – А мы день рождения празднуем, – сообщил Андрей, словно оправдывался за запах, за затрапезный вид, – я ж на работу устроился.

– Поздравляю, – холодно сказала Алла. Андрей лгал. Друзья докладывали, он промышлял кражей канализационных люков, получил условный срок.

Игла скакала по заезженной пластинке неловкой беседы.

– А ты как, Алл?

– Нормально.

За окном заблестели огни микрорайона, Алла поднялась.

– Малышка…

Будто бритвой по сердцу. Какая я малышка тебе, мудак?

– Я был на кладбище.

Не надо, пожалуйста.

– Красивый ты крест заказала.

Что ответить? «Спасибо»? «Ага»?

А крест и вправду красивый, гранитный. Под ним холмик, внизу, в мерзлом черноземе, дочурка их.

– Андрон, – окликнул собутыльник, – давай к нам, с бабой своей.

Нужно есть снег, чтобы смыть с языка горечь.