Тим Миллер - Шлёпенштейн

в заднюю комнату, которую он превратил в свою импровизированную лабораторию. Он положил женщину на стол и привязал ее ремнями, затем снял ленту. Женщина медленно приходила в себя, а он стоял, просто наблюдая за ней. Как только она открыла глаза, она осмотрелась и закричала.

Он не был готов к такому. Женщина кричала невероятно громко. Он думал, что его барабанные перепонки лопнут в какой-то момент. Наконец, она замолчала достаточно надолго, чтобы попытаться найти выход.

– Кто ты? – кричала она. – Где я? Что ты со мной делаешь?

– Привет, привет. Я Донни. Пожалуйста, перестань кричать. Или мне придется заклеить тебе рот снова. – Она проигнорировала его предупреждение и продолжила кричать. Он взял клейкую ленту и подошел к ней. Увидев, что он собирается сделать, снова замолчала.

– Пожалуйста! Отпусти меня! Что ты собираешься со мной делать? – спросила она.

– Ну, я вроде как ученый. Я работаю над специальным проектом.

– Проектом? Каким проектом?

– Специальным. Не волнуйся. Ты не часть настоящего проекта. Ты вроде как тестовый прогон.

– Боже мой! Что ты собираешься со мной делать? Пожалуйста, не делай мне больно! Пожалуйста!

– О, боюсь, будет немного больно.

Она снова закричала, когда он поднял пилу для костей и включил ее. Мотор завизжал, заглушая ее крики, пока он начал пилить ее руку чуть ниже плеча. Кровь брызнула, она пыталась освободиться и плакала. Примерно через минуту ее рука была отрезана. Кровь продолжала хлестать из раны. Донни положил руку в ванну со льдом, стоящую неподалеку, затем он поднял паяльную лампу и прижег рану. Запах горящей крови и плоти наполнил воздух, когда Донни жег рану. Кровотечение замедлилось до тонкой струйки, а женщина все еще кричала.

После того, как кровь свернулась, он поднял обрубок и посмотрел на нее. Он был впечатлен, ему удалось отрезать руку практически без усилий. Может, у него все получится. Крики женщины превратились в рыдания и всхлипывания, пока она наблюдала, как он обрабатывает ее обрубленную руку. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Видишь? Это было не так уж плохо, не так ли? Не волнуйся, осталось еще всего три!

Глава 6

Следующие несколько часов Донни удалял конечности женщины, прижигая раны, пока она не стала просто торсом с головой. Она оставалась живой на протяжении всего процесса. Он поставил ей капельницу и даже вколол несколько обезболивающих. Ну, вроде как. Нельзя было просто купить морфин или Демерол, но он смог достать героин. Это все-таки опиат, и она, похоже, не возражала. Дело не в том, что ему было не все равно, больно ей или нет. Он просто не хотел, чтобы она впала в шок и умерла слишком рано.

Прошло несколько часов, и последняя доза переставала действовать. Ее ресницы задрожали, она приходила в себя.

– Что происходит? – спросила она. – Что ты делаешь?

– Почти готово. Просто привожу тебя в порядок. Это первый этап. Следующая часть будет немного сложнее, но не волнуйся. Ты будешь как новенькая, когда я закончу.

– О. Закончишь что? – она все еще была в наркотическом тумане.

Когда она смогла сфокусировать взгляд, она осмотрелась и поняла, что теперь и руки, и ноги у нее ампутированы. Сначала она выглядела растерянной, а потом до нее дошло, что с ней случилось. Она распахнула глаза и закричала. Донни зажал уши. Он не предвидел криков, вообще, когда все планировал. Как он вскоре понял, не ожидать такого было довольно глупо. Так что, когда она закричала, это полностью сбило его с толку. Но даже учитывая внезапность этих воплей, крик превосходил все мыслимые пределы. Вопль был ошеломляющим.

– Заткнись! – закричал Донни, но его голос был заглушен ее криками. – Я сказал, заткнись!

Не в силах больше это выносить, он поднял сундук со льдом, наполненный отрубленными конечностями, и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Дверь была сделана из толстого дуба и приглушила крики достаточно хорошо для того, чтобы Донни смог прийти в себя. Он перешел в гостиную и сел.

Донни вытащил одну из отрубленных рук и посмотрел на нее. При всей своей спешке он не успел по-настоящему посидеть и полюбоваться своей работой. А ведь это был довольно приличный, чистый срез. Он провел по руке, ее кожа была еще довольно мягкой и теплой. Он раскрыл ладонь

--">